Е. П. Карпов сдал все свои постановки в Александринском театре и уступил место В. Э. Мейерхольду, которому предстоит поставить «Маскарад», «Дело» и «Смерть Тарелкина».
Всего, с начала сезона, Е. П. Карповым поставлено и возобновлено шесть пьес: «Плоды просвещения», «Месяц в деревне», «Флавии Тессини», «Ночной туман», «Мертвый узел» и «Милые призраки».
По просьбе литературного фонда г. Карпов согласился взять на себя еще постановку «Мещан» Максима Горького.

Петроградская газета. — 1917. — 21 (8) фев.

В 11 ч. я сделал прогулку верхом, объехал Приорат, от Черных ворот проехал до Куракинских и городом домой, — ехал на Витязе. После завтрака мы поехали на волчью охоту, Наташа ехала с Марией В<асильевной> и Фанни М<аврикиевной>, а я в других санях с [В.Р.] Дицем. Дом Чиркина остался вправо, круг был версты 3-4 за железной дорогой. Мария В<асильевна> тоже стояла с ружьем. Волк вышел на Наташу и меня, я его убил одним выстрелом, — волк был материк, темно-серый, очень красивый. По окончании загона мы поехали обратно и возвратились домой в 6 ¼; светло было до б ч. Мы всего проехали 34 в<ерсты>. До обеда играл в детской. К обеду приехали: Алеша, Оболешев, Шлейфера. Вечером играли в железку. В 11¼ приехал [великий князь] Борис [Владимирович] из Петрограда, где он был на обеде с английскими офицерами. Мы продолжали играть до 1 ¾, затем ужинали, после кот<орого> Борис [Владимирович] уехал в Царское [Село] на автомобильных санях. Другие гости поехали с экстренным поездом в 3 ч. Погода была солнечная, — когда возвратились с охоты, было 18°.

Великий князь Михаил Александрович. «Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918». С. 390.

Бенефис артистов великорусского оркестра В. В. Андреева дает случай и повод сказать и «от своей души» и без сомнения «от души» всей матушки Великой России горячее спасибо тем многочисленным талантам и тем многочисленным труженикам, которые окружают «длинноногого журавля-виртуоза», каковой стоит с палочкою на эстраде и «за всех» раскланивается «один». В самом деле, что мог бы сделать В. В. Андреев один? Хор есть хор, т. е. множество, толпа. Великий дар Андреева дал ему силу связать, соединить людей, устремив всех их к заветной ему одному цели, к помятной ему одному цели, задаче и осуществлению. «Без королевства и король не король», и это можно сказать о всякой коллективной работе. В особенности имя Н. П. Фокина, который гармонизовал и инструментовал для балалаек многие музыкальные творения, созданные их авторами вовсе не для балалаек, домр и гуслей, должно произноситься всеми бесчисленными слушателями великорусского оркестра с благодарностью. Устно В. В. Андреев много раз рассказывал об удивительном одном мастере, может быть С. И. Налимове, выставленном на программе, который изготовляет ему балалайки самого высокого качества, самых тонких свойств. Все это должно принять во внимание, все это уже теперь требует исторической памяти. «Великорусский оркестр», доведенный до такой степени совершенства, как это мы имеем сейчас перед лицом своим, есть крупное историческое дело с самой интересной судьбой «мореплавания». И о добродетельных и талантливых «сnутниках» плавания В. В. Андреева никак нельзя забывать. Они прекрасны, прелестны, в этом умении «быть вместе», работать «согласно».

И вот это-урок для русских, которые вечно о всяком деле спорят и около всякого дела ссорятся. Зная хорошо В. В. Андреева, я о нем никогда не слыхал дурного слова, а заочного уважения слышал слишком много. И это чувствуется; чувствуется гипнотически, через смысл, через пространство. Необыкновенный ум артиста (его я решительно требую для В. В. Андреева) выразился в том, что он понял, где центр единения, слитности. В уважении нужно уважать тех людей, которыми я руковожу, но которые мне и помогают, создать «мое дело». Он прямо окружил их нежностью (знаю это по рассказам его), как наседка цыплят своих. Удивительно ли, что они ответили всей энергией ума и прилежания. И вот создалось великолепное «русское дело».

Розанов В. В. Собрание сочинений. В чаду войны (Статьи и очерки 1916-1918 гг.). Т. 24. М.-СПб., 2008. С. 495-496.

Впервые опубликовано: Новое время. — 1917. — 20 (7) фев.

Разговорилась с Верой Игнатьевной *  о былом. Как в начале войны государыня была ей близка. В городе толковали, что подпала совершенно ее влиянию. Злые языки не преминули [сообщить] даже мерзкую окраску. Как советовалась с ней, искала откровенной, сердечной беседы. После одной из лекций сказала: «Хочу вас, княжна, познакомить с Григорием Ефимовичем Распутиным, мы оба с государем очень его ценим» Григорий кликушествовал: «Верь ей, она твой честный рыцарь». А теперь Вера Игнатьевна подчас думает, что не эта ли фраза — ключ к загадке, что, несмотря на  Аню , невзирая на голую и горькую правду, что подчас она преподносит, княжну терпят и не выставляют, как других верных, но неприятных слуг — князя Орлова, Дрентельна. После первой встречи старалась доказать всю обыденность, мелочность этого юродивого, каких немало на Руси. В первые же месяцы дружбы говорила: «Англия не многого стоит, верьте мне, кончится все войной с англичанами». Прислала записку — до перевязок приехать на квартиру  Ломана . К удивлению, там был Григорий, трясся, волновался, все спрашивал Ломана: «Едет?» Крестился, метался. Приехала. Сказала две-три незначащих фразы Григорию и позвала княжну: «Едемте в церковь».

Это было в пору наибольшего отчуждения от Григория, когда отошла от них и верила Вере Игнатьевне.

Чеботарева В. В Дворцовом лазарете в Царском Селе. Дневник: 14 июля 1915 — 5 января 1918. / Новый журнал. Кн. 181, 182. Нью-Йорк, 1990