Брянский Рабочий
Брянский Рабочий
Письмо заключенного к родному отцу из Бутырского централа 20 февраля 1917 года 22 ноября .
Под откосом железной дороги.
Пять десятков избенок стоят
Не отесаны, ветхи, убоги
И от ветра их крыши дрожат.
Рековичеми их называют,
Князь Голицин название дал
И поныне их так именуют,—
Исполняют приказы дворян.
Мужички в нем живут, прозябают,
Не хватает земли, да и купчих нет,
А здесь подати земцы сбирают,
Чтоб пополнить казенный бюджет.
А с весны уж там все голодают.
Не из тех ли избенок ты выполз.
Дорогой мой, родимый отец.
Покидая детишек с женою
Обреча их в терновый венец.
Мать тогда ты в работницы отдал,
Но не помню я только кому —
Много, много бедняжка ты выстрадал
На своем горемычном веку.
В зипунишке, в валеной шапченке,
В лапотках, подвязавши бичевкой,
Вид на жительство спрятав в котомке,
Ты побрел по дороге железной.
Сотни верст ты по шпалам шагал.
Изнуренный, больной и голодные,
Ты слезами свой путь орошал
Хоть душою для слез ты был сильный.
Слезы печальные в поте кровавом,
Слезы, дорогой металл пожирал.
Он одевал тебя серым покровом,
Он твою жизнь доконал.
Шел ты лесами, где звери водились,
В те времена их там множество было.
Шел болотами, где змеи роились,
Отец мой, — Тебя это все не страшило.
Чуть зорька займется, покажется солнце
Над лесом верхушек, в туманной росе
Уж ты на ногах, еще с неостывшим потом в лице,
Идешь целый день, торопишься, без отдыха.
С заботой одной о голодной семье.
И сердце сжималось от каждого вздоха,
Как горлик купаясь в холодном ручье.
А ночь настигала, на будку спешишь,
У сторожа просишь ночлега.
Свернувшись в комочек под лавкой лежишь
Как заяц под елью, укрывшись от снега…
Но вот ты пришел во владенье Губонино
Помещика прежних времен,
Ныне оно именуется Бежицой,
Ныне туда вход для сынов воспрещен.
Скоро землячество ты розыскал,
В грязных рабочих бараках.
Труд ты свой там превратил в капитал
И грыжу нажил, надрываясь в работах.
Правил тобою десятник Леон
Гордый, грубой, властолюбивый,
Ты был послушен, умен и смышлен
И на работе ты был тароватый.
Тачку с землею, с навозом возил,
На клумбы дворянского сада,
Где пьяных орда фабрикантов-кутил
С зари до зари проводили интимную оргию ада.
Крафт, Варен и Сергей Селиверстов
И инженеры из немецкой земли,
Это верха, Акционеры Брянских заводов,
Благодетели ваши, за труд ваш, заморские вины пили.
Ты был их раб, после пьянки их сад убирал,
Плевки, окурки и прочую сволочь,
И в месяц за это десять рублей получал
На себя, на жену, на детишек.
Был там садовник Василий Кудрявцев
Широкоплечий, здоровый старик,
Да управляющий садом Румянцев,
Не помню я только, каков был на вид.
Тебя-то они приласкали,
В помощники взяли к себе,
К садоводству тебя приучили
К свободной природной Борьбе.
Розы шипучие, ирани душистые,
Нежный пион, горделивый тюльпан,
Пихта зеленая, ровная, густая,
Тополь швейцарский гигант-великан.
Вся эта флора тобой насажена,
Ты благодетель ее, покровитель
От холода, жаркого зноя. Тобою она вырощена
И в ней твоя вся добродетель.
Скоро разъехались Крафты, Варены,
На место их прибыль Ильин,
Все изменилось, другие картины,
Всех разогнал этот враг-властелин.
Выпал и жребий на долю твою,
Из сада уволил и вход запретил.
Несчастный отец, долго оплакивал флору свою,
Которую страстно и нежно любил.
Другая работа: рабочим в завод поступил
Где рельсы катали, плавили сталь и руду—
Снова ты с тачкой но не землю возил
Тяжелый, металл, от которого гнулся в дугу.
Работал поденно, в сутки двенадцать часов,
работал без устали. Все время ты быль под кнутом
В погоняйлах дневных и ночных мастеров.
Снова придавлен, снова накрыт ты тяжелым ярмом,
Не было праздников, не было отдыха,
Все дни без прогулов работал
Без пиши хорошей, без свежего воздуха,
Эх тяжело ты свой хлеб добывал…
Силы у тебя подбирались, слаб от рожденья ты был,
А здесь ты добавил, над тачкой живот надорвал.
Зачах, захирел. В больницу тебя положили.
Доктор надорв в протокол записал.
Двое хирургов перед тобою приказ отдавали,
Ты разговор их не понял латынский
И не знал на гибели какую тебя обрекали.
То-то старинное времячко, то-то законная власть.
Эксперимент и практика над человеческой
Личностью. Без спроса, даже не дали понять.
Без чувства к чувству, что будет страдать.
И не страшася Бога, суда, на смерть тебя обрекая
В саван одели, на стол положили,
Уснул как мертвец и эскулапы, как воронов стая
Жаждущих крови, быстро тобой управляли
Помню я, помню — ничего не забыл,
Мама мне все передала,
Как ты от порезов в агонии был.
Как смерть уж к тебе приступала,
Как поп Михаил к тебе приезжал
Таин святых предлагая
Ты был без чувств, ничего не принял,
Бредил бессвязно болтая.
Мама все ночи с тобой пробыла
Глаз не смыкая до утра,
Можно сказать, что совсем не спала
Все за тобою следила, сны заменяла хандра.
Год пролежал ты в больнице
Две операции в год этот вынес
И как локмус, изменялся в лице,
С смертью два раза боролся. Твой был перевес.
Боже, силы какие тебе помогали,
Демона силы, иль ангелы рая
Tе ли, что все над тобою творили
Без спроса, телом твоим управляя.
Об этом сказать ничего не могу
В выздоровлении твоем есть загадка,
Так, что об этом я умолчу
Tе времена ведь были без порядка.
И так залечили,— трудоспособность свою потерял.
С Богом отправили, — больше не нужен им был.
Где ж протокол, в который доктор ушиб записал.
Где же пособия? Кто получил?—
Канула в вечность, завод поглотил.
С чувством к калеке отнесся.
Место другое тебе предложил.
На что ты тогда согласился.
Исчезло пособие, исчезло бесследно, на век, навсегда.
На смену ей прибыла сила могучая,
Сила титана, станок великан,
Вот твоя смена, вот твоя жизнь роковая.
Крутишь и вертишь с утра и до вечера
Ручки гиганта станка,
Гнешься от ручек, как лозы от ветра
В бурю, когда она сильна велика.
Рельсы тяжелые, в двадцать пудов
Тальмой с земли подымаешь
Жмешься как стянутый в десять узлов
Силы последние в них надрываешь.
Супорт огромный, резцы по пуду,
Супорт ворочаешь режет резец,
Стружки летят от резца на ходу
Белые, синие, все посогнувшись в дугу.
Клинья, полушки к железным мостам.
Плиты чугунные, круги поворотные,
Станины к токарным станкам
И стопудовые валы тяжелые.
Я мелочи сколько — счету им нет.
Что заслужил ты, скажи мне отец
За тридцать кровавых мучительных лет,
Строя роскошный из железа дворянам дворец?
А ну ко ся, высчитай тридцать годов
По паре в день рельс выгоняя,
Сколько принес ты дворянам доходов,
В Сибирь и Россию пути прокладая.
Замки из мрамора ты им построил,
Блеском, гранатом покрыл их палаты
Металл ты в искусство для них превратил.
Помни отец, это враги, это твои паразиты:
Всем угодил, всем удостоил.
Хозяин завода Кокшаров поздравил,
За труд твой в награду медаль подарил
За честь твою, в честь капитала молебен служили
Завод не работал. Парад всем устроил.—
Много ли было вас там стариков?
Подолгу служивши на этих громил,
Спрутов, Бацилл, Паразитов.
Всех вас медалями он одарил,—
Здорово он затемнил ваши очи.
В клубе в честь вас шимпанское пил.
Эх вы темные, темные, вы, беспросветные, ночи!
И так дорогой мой родимый отец,
Тебя поздравляю с наградой,
Всех вас с наградой целую, мирное стадо овец
С нравственным чувством, с любовью народной, —
Им же я всем шлю проклятье.
Мстить обещаюсь до гроба.
К вам простираю объятья,
К страдальца м, поймите: ведь вы мои братья…
Снова я, снова взываю к тебе
Отец одинокий, лишенный семьи,
Мужайся, не падай, будь стоек в борьбе,
Скоро увидишь сынов, скоро вернутся они.
Миша из тайги холодной приедет,
Я из централа к тебе ворочусь!
Миша дочурку, сынка приласкает,
Я в старости тебе пригожусь
Новая жизнь с нами будет, —
Новый мы сад разведем.
Цветиков алых насодим
С ними свободно вздохнем.
Ефим М.