Ведренный день с бродящими по голубому небу серебристыми облаками, так картинно смотрящимися со снеговым покровом Карпатских гор. Солнышко хорошо греет, но в воздухе «зимно». От позиций стоим за сотню верст, а потому и не слышно ни одного выстрела. Неизвестно, долго ли нам придется проблаженствовать на отдыхе, в коем так нуждаются поистрепавшиеся и измученные войска. Да много ли в них в боевом отношении толку? В наступление не пойдут ни за какие коврижки!

Конфликты между офицерством и солдатами не скоро еще будут изжиты, в одном из полков на днях последними был арестован полковой адъютант, воспротивившийся тому, ч[то] б[ы] за штандартом следовали красные знамена, чего желали солдаты. Много пройдет времени, ч[то] б[ы] перебороть тяжелую, хроническую, столь обострившуюся теперь болезнь нашей армии, являвшейся сколком проклятого рухнувшего режима, ч[то] б[ы] установились взаимно-доверчивые отношения между начальствующими лицами и подчиненными на спайке не палочно-кулачной, а внутренней, сознательной дисциплины! А теперь — такая пока дремучая некультурность, в к[ото] рой пребывают и те, и другие.

Высокие начала новой свободы с неимоверным трудом еще должны преодолевать психологию гнусного верноподданничества… А что — вдруг да скиснет настроение у наших «православных» и потянет их опять к идолу на поклонение в лице к[акого] -либо бронированного кулака?! Да для людской серой нашей громады, пожалуй, будет и попокойнее жить при прежних распорядках, чем теперь, с гражданскими правами и вытекающими из них обязательствами: тогда жили как-никак будто бы на полном пансионе — за них кто-то думал и о них кто-то попечительствовал, а теперь вот извольте-ка на положении гражданина каждому взять на себя тяжкое бремя ответственности за отечество, и за ближних, и за себя персонально!… Прежде в критическую минуту — давай сюда тяпкина-ляпкина! Кто виноват? «Благожелательное и благопопечительное» правительство! А теперь… теперь больше, чем когда-либо виноватым должен будет считать каждый сам себя. На ком, на чем будет разряжаться лейденская банка неисчерпаемого запаса злобной людской энергии?!

Дезертирство из армии приняло широкие размеры; солдаты торопятся не упустить благоприятного случая прихватить себе побольше «землицы помещичьей». Перлюстрировано военной цензурой одно письмо из деревни на фронт от сермяжного папаши к своему сыну-солдату, в к[ото] ром тятенька просит у своего детища совета, какую бы взять из имеющихся у них в округе барских усадеб?

Получил от Сергунюшки письмо; он меня положительно удивляет своими интеллигентскими устремлениями.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014