Особняк Матильды Кшесинской. Фото 1917 г.

Возвращаясь с Лодейного Поля и проезжая через Петроград, мимоходом заглянул во дворец Кшесинской. Интересно ведь было побывать в апартаментах бывшей любовницы царя, ныне занятых большевиками, наводившими панику на весь Петроград. Кроме того, хотелось, откровенно говоря, повидать и самого Ленина. Уж очень много о нем рассказывали, да и сам я был его поклонником, только не видел его никогда. Когда проезжал он через Финляндию, посылали караул встретить его, но самому так и не пришлось видеть его.

Наружный вид дворца великолепен, манит уставшего путника. Скромно захожу в дом. Должен сознаться, вид дома внутри несколько разочаровал меня: в здании, как видно, только еще несколько дней назад революция произошла, и мебель будто от волнения вся стоит не на своих местах. У нас во флоте уже давно все приведено в порядок, кроме того, мы ведь долго учились, как соблюдать чистоту да порядок. Недаром наш флот считался первым по комфорту и порядку. Разумеется, тут другое: приехали люди из-за границы, усталые, а тут революция, работы сверх головы. Известно, где там до порядка.

Пробираюсь из комнаты в комнату, спрашиваю: можно ли Ленина видеть?

«А вы кто такой?»

«Я председатель Центробалта». В то время уже ходило поветрие: коль не скажешь чина или не покажешь партийного билета, ни за что не пропустят.

Стою, расспрашиваю. Из соседней комнаты выходит человек средних лет, среднего роста, с улыбкой на лице; внимательные с усмешкой глаза.

«Это Ленин».

Подхожу к нему.

«Разрешите получить от вас кое-какие указания и информацию для нашей работы, а то много ходит слухов о готовящемся вооруженном выступлении». Говорю, кто я. Деловито, коротко обмениваемся парой фраз. От Ленина узнал, что никакого выступления не готовится, предполагается демонстрация. «Уж тут следите сами,— сказал Ленин.— Но, смотрите, не набедокурьте, а то я слышал, что вы там с правительством не ладите. Как бы чего не вышло…»

«Ничего, Владимир Ильич, это наговоры, мы люди скромные и вперед батьки в пекло не полезем».

Покидаю дворец Кшесинской, захватив литературы; спешу опять в свой Центробалт.

Дыбенко П., Мятежники, М., 1923

Красная Площадь и торг в Севске. Фото нач. XX в.

Неудавшаяся ярмарка.

9 июня * , во время бывшей здесь «Десятой» ярмарки, цены на сельскохозяйственные товары были неожиданно увеличены торговцами в два раза и более против цен, существовавших накануне. Так, напр., стан колес с 45 руб. дошел до 100 руб., косы вместо 3-4 руб. продавались по 9-10 р., повозка вместо 35 руб. – 80 руб. Такое неожиданное повышение цен торговцами в особенности на щепной товар, являющийся для крестьян предметом первой необходимости, вызвало брожение и сильное недовольство покупателей, которые обратились за содействием к помощнику уездного комиссара Новикову. Последний долго убеждал с одной стороны торговцев понизить цены, с другой народ не делать беспорядков. Скопившаяся ярмарочная публика приняла угрожающий вид и стал намечаться погром. Видя, что толпа сильно возбуждена, помощник уездн[ого] комиссара Новиков обратился к толпе с речью, призывающей к успокоение. Желательных результатов не получилось. Убедившись, что погром неизбежен, Новиков доложил о происходящем на ярмарке уездному комиссару. Последний немедленно отправился на ярмарку и, после переговоров с толпою, пришел к убеждению, что если не пойти навстречу требованиям толпы и не понизить цены, хотя бы на щепной товар, то разгром ярмарки и кровопролитие неизбежны. Комиссар во избежание этого несчастия решил войти в соглашение с торговцами о понижении цен на щепной товар.

Попытка комиссара не удалась, потому что цены на товары самовольно стали понижать отдельные лица из толпы и не только на щепной, но и на все остальные товары, совершенно не считаясь с действительною стоимостью их.

С большим трудом, при содействии членов уездного продовольственного комитета, собравшихся в этот день в Севске, удалось прекратить на ярмарке всяческую торговлю и предотвратить беспорядок.

Орловский вестник. – 1917. – 4 июл. (21 июн.). (№135).

Главная контора Брянского завода. Фото нач. 1900-х гг. Источник: группа ВК «Брянск глазами разных поколений».

Провокатор Пучков.

Бежица не отстала от других: у нее нашелся свой «собственный» провокатор – некий В. П. Пучков. Как выяснило расследование, произведенное местным Советом рабоч[их] и солд[атских] депут[атов], сотрудничество Пучкова в охранке началось с января текущего года и расценивалось оно в 30 руб. в месяц. «Освещал» он, главным образом, деятельность участников больничной кассы Брянского завода.

Зачуяв опасность, этот волк скрылся. Теперь его разыскали в Вятской губернии. Несколько дней назад Совет рабоч[их] и солд[атских] депут[атов] обратился к вятскому губернскому комиссару с просьбой арестовать Пучкова и доставить в Бежицу.

Рабочий.

Голос народа. – 1917. – 22 (9) июн. (№38).

Виктор Адлер читает газету. Фото 1900-1910х гг.

Дорогой товарищ Ольберг.

Получил Ваше письмо, за которое премного благодарен Вам. На днях послал Вам, Мэру и Вейнбергу вместе письмо, — по поводу инцидента с Гриммом, а вчера вечером прочел в В.Ц. сообщение, будто швейц[арское] телеграфное агентство передает, что Гримм 24 апреля (9) «пытался» телеграфировать Гофф[ману] и т.д. Я этому не верю. Но боюсь, что он слишком на распашку беседовал с швейцарским послом и дал ему основание вызвать со стороны Гофф[мана] такую телеграмму. К сожалению, он нас, своих цюрихских товарищей, недостаточно осведомил о своих беседах с послом швейцарским*. Как бы то ни было, он должен открыто признать свою ошибку. Что он должен сложить с себя полномочие председателя бернской комиссии, это само собою разумеется. Мне очень жаль его — в его политической честности и бескорыстии я не сомневаюсь; но он, не желая того, нанес моральный удар делу Интернационала — по крайней мере, поскольку он возрождался под флагом Циммервальда. Признаюсь, теперь я бы не мог в таком тоне писать о злосчастном инциденте с Гримом, как в письме к Вам и к Мэру с Зейнбергом. Я этим хочу сказать, что, не сомневаясь в добрых намерениях и политическом бескорыстии  Гримма, я в тоже время допускаю возможность таких ошибочных шагов с его стороны, которые могли поставить наших товарищей в правительстве перед необходимостью так мотивировать свой отказ дальше ручаться за его абсолютную, политическую благонадежность, как они мотивировали. Уверенности в этом у меня и теперь нет. Но я уже не мог: психологически так резко отрицательно относиться к позиции наших министров, как под непосредственным впечатлением высылки Гримма. Теперь от него зависит быстро и решительно рассеять все недоумения, сомнения, тревоги и опасения, вызванные инцидентом.

Адлеру передайте мой сердечный  привет и скажите ему, что и я глубоко опечален, что переход от «слов к делу в вопросе о мире» так преступно медленно подвигается вперед и что «партийные разногласия» так тормозят это дело. Но, увы, эти разногласия висят грозной тучей и над самой революцией. Не знаю, мог ли бы человек с талантами и авторитетом Адлера преодолеть это зло. Но я не обладаю ими, да еще приехал слишком поздно, и к тому же только сегодня впервые с ясной головой на плечах и без усилий над  собою мог целый день провести на съезде.

Чтобы не забыть: передайте Адлеру мою настоятельную просьбу переслать его сыну и Кате (невестке) мой горячий привет. Если они вернулись в Цюрих, то не сможете ли Вы ей переслать свой адрес, с сообщением, что она может мне через Вас писать?

Письмо мое на адрес Мэра Вы, конечно, уже читали. Прочтите М[эру] и Вейнб[ергу] и это мое письмо. А если кто из них передал шведским товарищам содержание моего прежнего письма, то пусть сообщат и содержание моего дополнительного письма о Гр[имме]. Завтра или послезавтра поедет Балаб[анова] в Стокгольм, и до ее приезда лучше не предпринимать решительных шагов.

К. Мэру скажите, что я ему давно ответил телеграфом, чтобы он попросил Гюйсманса-Брантинга-Трэльстра послать телеграфное ходатайство. Уже тогда другого пути не было. Ну, а теперь после истории с Гриммом, едва ли и этот путь целесообразен. По[-]моему, ему и добиваться разрешения не стоит

На днях делегация выедет в Стокгольм и, конечно, войдет с голландско-скандинавской комиссией в прямые сношения и переговоры, как относительно срока, так и относительно других вопросов, связанных с вопросом о созыве конференции. Надеюсь, она сумеет устранить и рассеять накопившиеся за последние недели недоразумения.

Только сегодня, на съезде, получил корректуру моего «Письма к друзьям». Теперь уже около 11 часов вечера, едва ли смогу сегодня приняться за корректурно-редакторскую работу, а завтра утром назначено у меня свидание с шведскими и финским товарищ[амии], и весь день будет занят. Потом необходимо и предисловие написать. Как только получу исправленный экземпляр в корректуре, пошлю Вам.

Рукописи получил.

Крепко жму Вам руку и шлю привет Вам и товарищам Вейнбергу и Мэру.

Ваш П. Аксельрод.

* Я же вообще чуть не в последний вечер перед его отъездом узнал об его визите у посла.

Письмо П. Б. Аксельрода — П. К. Ольбергу. 21 (8) июня 1917 г. Петроград.
International Institute of Social History. Pavel Borisovic Aksel’rod Papers. B-8/I; 74/I

Революционная открытка. Неизвестный художник. 1917 г.

Удивительно, «Святая Русь» спасается собственно с «Окаянной Русью»: и из этого сцепления, кажется, объясняется «вся Русь». Из «Св. Руси» — Руси не объяснишь. Но из переплетения двух получается как-то на Великую, Белую и Малую Русь. Все понятно.

Но где же родник? Окаянный? В Православии видишь (или хотел бы видеть) Святую. Что же тогда окаянная – этнография? Едва ли.

Розанов В. В. Собрание сочинений. Последние листья. М., 2000

Крестьянки с. Ружное. Фото из коллекции этнографа Н. Лебедевой. 1920-е гг.

Виды на урожай.

Озимые хлеба и яровые, после прошедших дождей и припарка солнышком быстро поправляются и, надо надеяться, урожай будет хороший. Травы пошли быстро в рост. Сена ожидается много. Будет подготовка к уборке хлебов и сена, закрома будут полны. Только вот теперь у мужичков-граждан одно на уме: «хлеба», поскорей хлеба, а то до новины не доживем и на половину. Ну, а тогда дело плохо, одной крапивой сыт не будешь». Вот подлинные слова землероба страждущего. Просыпается мужичок от романовского застоя, уже и понятие кой-какое имеет, да людей нет, желающих итти к мужичку на душевную помощь. Вот в чем беда нашего захолустья.

П. Гринев.

Голос народа. – 1917. – 21 (8) июн. (№37).

Объявление из газеты «Голос народа» от 21 (8) июня 1917 г.

Кодекс обновленной орфографии 50 правил.

Пересмотрел все правила и дополнил собственными тезами и примерами Вл. Ив. Богданов.

Цена брошюры с пересылкой 40 к.

Партиями – скидка.

Адрес: Трубчевск, Анне Ив. Богдановой

Голос народа. – 1917. – 21 (8) июн. (№37).

Павильон для лодок в Приоратском парке Гатчины. Открытка 1910-х гг.

От 10 ¼  до 11 ¾  я занимался с Доменичи. Потом принял сестру Люком. Днем читал. Около 3 ч. пришла Е.К.Гаврилюк с Костей, который играл с Татой и мисс Ним в теннис. После чая Наташа, Е.К. [Гаврилюк], Т.П. [Шлейфер], А.Н. [Шлейфер] и я поехали через Ремиз и мимо Черного озера к Мотчинскому оврагу. Там, сидя на траве, читали, а я сделал прогулку пешком, прошелся вокруг оврага и вернулся через ток. Затем мы все немного прошлись и возвратились домой только к 8 ч. Все с нами обедали, вечером сидели в саду. Погода была африканская, в тени 26°, на солнце 34°.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 427