Василий Кравков
Вознесение Господне! Дни летят под знаком «родина и революция на краю бездны». «Российские факелы свободы, осветившие революционным светом весь мир», так близки к угашению! Темными силами, культивированными многовековой российской деспотией, срываются безжалостно медовые, прекрасные дни революции. Кашеобразному состоянию армии и страны в смысле прогрессирующей Читать далее
Василий Кравков
Светлый голубой день. Но на Карпатах все еще лежит снег, оттуда тянет холодом. — Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014
Василий Кравков
<…> Из России к нам на фронт приезжают открыто себя именующие «ленинцами» и «ленинками».
Пленные немцы заявляют, что они Вильгельмом премного довольны, и революции, тем более во время войны, не собираются делать. Пока наши освобожденные рабы предаются в бездействии сладким грезам о мире, германцы уже начали свой могучий отпор наступательным действиям наших союзников. Речь в рейхстаге Бетман-Голльвега дышит сознанием немецкой мощи. Если бы только можно было создать умного и честного царя — зачем бы было нашей благородной интеллигенции («буржуям!») с таким самопожертвованием и сектантской фанатичностью навязывать наследственным рабам эту лучезарную свободу? Ведь, понатешившись в мере своего холуйски-хамского понимания ей и понакалечивши друг друга [по] ножовщиной и другими бесчинствами, эти рабы, в бессилии охранить себя друг от друга, все равно в конце концов обретут для себя наилучшее самочувствие, потянувши свои поганые выи в прежний хомут!! Есть люди и люди, есть разные породы людей, как и разные породы собак: от наиболее интеллектуально воспитанных до пребывающих в волчьей дикости. Всех ли пород собак можно выпускать без намордников?!
<…> Из России к нам на фронт приезжают открыто себя именующие «ленинцами» и «ленинками». Пленные немцы заявляют, что они Вильгельмом премного довольны, и революции, тем более во время войны, не собираются делать. Пока наши освобожденные рабы предаются в бездействии сладким грезам о мире, германцы уже начали свой могучий отпор наступательным действиям наших Читать далее
Василий Кравков
Солнечно и свежо. Реорганизация правительства закончилась, по-видимому, благополучно; двуглавая наша революционная власть, Бог даст, обратится в единую, более крепкую. Керенский на крестьянском съезде обещал насадить в армии железную дисциплину. Пошли ему, Господи! Но первый его приказ по армии и флоту звучит пока довольно решительно и строго в отношении высшего командного Читать далее
Василий Кравков
Ночью дождь; утром хмуро; с полудня прояснилось. С нетерпением ожидаю газетных сведений об окончательном разрешении министерского кризиса. Верное определение, что германские социалисты прежде всего — немцы, а социалисты же они лишь в свободное время! Я уж не так молод, ч[то] б[ы] безмерно чувствовать счастье жизни в эпоху революции, при всем сознании великих богатств, Читать далее
Василий Кравков
Прошел небольшой дождь, и опять прояснилось. Сегодня на отрывном календаре — «день рождения Его Имп[ераторского] Велич[ест]ва»! Еще преждевременно быть уверенным, что осиновый кол в самодержавие забит крепко. Далеко еще до осуществления сладки грез утопии о земном рае, ч[то] б[ы] над человечеством воссияла сила зиждущаяся на праве, а не право — на силе. Взбунтовавшиеся рабы Читать далее
Василий Кравков
День ясный, теплый, пыльный. <…> Сегодня уже есть официальное сообщение об уходе Гучкова, открыто мотивирующего свое революционное дезертирство неурядицами в армиях, невозможностью достижения положительных результатов.<…> Выпущены злые духи на волю, и теперь не могут их заклясть. Золотая свобода, добытая с таким по внезапности волшебством — святым Читать далее
Василий Кравков
<…> Ушел (а, может быть, «ушли» его?) Рузский. Вечером распространились тревожные слухи, будто уходят Брусилов и Гучков. Препечально! «Во время переправы — лошадей не перепрягают!» Старый инструмент, на к[ото]ром все-таки кое-как играли прежние музыканты — обновлен и перестроен, а играть на нем не оказалось умеющих… Виновато во многом узколобие наших военачальников, привыкших танцевать от печки воспитавшего их проклятого нагаечного царизма и в солдатах видеть только одних манекенов. Примеры, по-моему, непростительной бестактности корпусного командира Миллера, к[ото]рого исколотили солдаты, Лечицкого, к[ото]рый счастливо удрал от такой же с ним расправы, и других.
По городу бродят или скапливаются неподвижно грозные своей праздностью серые массы невоюющих воинов.<…>
На фото: Николай Владимирович Рузский
<…> Ушел (а, может быть, «ушли» его?) Рузский. Вечером распространились тревожные слухи, будто уходят Брусилов и Гучков. Препечально! «Во время переправы — лошадей не перепрягают!» Старый инструмент, на к[ото]ром все-таки кое-как играли прежние музыканты — обновлен и перестроен, а играть на нем не оказалось умеющих… Виновато во многом узколобие наших военачальников, привыкших Читать далее
Василий Кравков
Погода ясная; тянет меня все время на солнышко погреться.
Прочел газетн[ые] сообщения об историческом торжественном заседании 27 апреля * Государственной думы в ознаменование 11-го дня ее рождения. Отличные речи Львова, Шульгина, Церетели, Гучкова, Родичева. Львов смотрит на русскую революцию не только как на национальную революцию, но и как на вселенскую, бросающую отблески и обязанную перекинуться на весь мир. С нетерпением будем ожидать встречных для нас революционных движений у наших противников. Сильная, правдивая и весьма печальная в выводах речь А.И. Гучкова: «на фронте мир, а война внутри страны», — надрывно заявил он… Пламенный Родичев на выкрики распоясавшейся галерки напомнил сидящим на ней о «правах и обязанностях гражданина»! Далее сказал он: «Граждане, республика бесконечно труднее монархии, потому что при республике необходимо повиновение закону всех и каждого, свободное, а не вынужденное… Чтоб жить в республике, нужно больше работать, чем работали при монархии». В ложах послышались восклицания: «Родичев никогда не льстил монархам — не унизился он и до лести перед толпой!» А толпа — толпа у нас еще самая дремучая!.. Каждый норовит растаскать только для себя Россию, разграбить ее. Тщимся строить жизнь по-новому, не заботясь о перестройке самих себя, об освобождении себя от самодержавно-полицейских навыков и привычек. <…>
Погода ясная; тянет меня все время на солнышко погреться. Прочел газетн[ые] сообщения об историческом торжественном заседании 27 апреля Государственной думы в ознаменование 11-го дня ее рождения. Отличные речи Львова, Шульгина, Церетели, Гучкова, Родичева. Львов смотрит на русскую революцию не только как на национальную революцию, но и как на вселенскую, бросающую отблески и Читать далее
Василий Кравков
Погода ясная, но все еще холодно.
Послышалась отдаленная орудийная пальба; на вопрос, что случилось, отвечают солдатики: «Немец прилетел»; видели пролетавший неприятельский аэроплан.
Продолжается «мир на фронте и война в стране». Ошалелые от опьянения некоторым свалившейся с неба свободы, принимаемой большинством с точки зрения мотивов своих узколичных выгод, а не мотивов общего интереса, при зачаточном развитии истинно гражданских чувств у каждого, при очевидном для всех истощении материальных средств для продолжения войны, наши серые витязи за благо порешили больше не воевать, а перейти к братанию с противником. Установился фактически сепаратный мир, вопреки, по-видимому, здраво поставленной нашими союзниками задачи довести войну до обеспечения невозможности повторения людского кровопролития на многие годы в будущем, т.е. до сокрушения военной мощи Германии. Положение наше тяжелое: заключивши теперь же формальный сепаратный мир, матушка-Русь мало того, что совершит гнуснопредательский поступок в отношении союзников, обрушивши на них все тевтонские полчища, но рискует еще жестокой с их стороны себе отплатой, к[ото]рая, помимо прочего, может иметь последствием отвоевание ими у нас и Восточной Сибири, и Туркестанского края. И это все в такой момент, когда, соблазненные возвышенно- гуманными лозунгами революции, вслед за Украиной уже заявляют свои претензии на «самоопределение» в смысле чуть ли не полной независимости Крым и другие области нашего необъятного отечества!
Весьма грустно, если для партийных вожаков и ответственных народных руководителей — режиссеров народных движений, пропадут даром поучительные уроки истории прежних революционных катаклизмов, если эти господа не помогут измученной нашей отчизне овладеть всеми благами свободы без испытания ее роковых последствий с кошмарной перспективой диктатуры и возвращения деспотии. Проклятая наша «славянская рознь», природная российская склонность к взаимным распрям и произвольному самодурству! Помрачились у россиян последние умишки, ушедшие в мелкие внутренние раздоры и совершенно игнорирующие наиболее главное — саму нашу матушку-Россию. Очень метко говорит «Речь»: «Освободившиеся от гнета, мы потеряли чувство фактов, их последовательности и сравнительного достоинства; так изголодавшиеся люди без разбора бросаются на пищу и едят сладкое раньше соленого, или пополам с ним…» Чем окончится борьба между культурными и анархическими элементами, обещающая определить судьбу наших прекрасных свобод? <…>
Погода ясная, но все еще холодно. Послышалась отдаленная орудийная пальба; на вопрос, что случилось, отвечают солдатики: «Немец прилетел»; видели пролетавший неприятельский аэроплан. Продолжается «мир на фронте и война в стране». Ошалелые от опьянения некоторым свалившейся с неба свободы, принимаемой большинством с точки зрения мотивов своих узколичных выгод, а не мотивов Читать далее
Василий Кравков
Второй день с голубым небом. Глубоко проникающий в душу звон колоколов. Сегодня ведь воскресенье! Каюсь, что при всем философическом приятии жизни с большим вожделением и нетерпением ожидаю своего утверждения «за боевые отличия» «благоверным Временным правительством» в чине тайного советника. Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014
Василий Кравков
Размокропогодилось. Один из командиров частей сегодня заявил об открытии новой Америки: по его наблюдениям, больше дисциплины и порядка в нынешнее время проявляется среди тех солдат, к[ото]рые раньше — в период самодержавия! — считались самыми опасными, а теперь-де беда в этом отношении с теми, к[ото]рые прежде были на хорошем счету! Один из здравомыслящих солдатиков в беседе Читать далее
Василий Кравков
Сеет дождичек, тепло. Мы совсем забыли, что над головами нашими занесен сокрушающий меч Вильгельма: с быстротой и обилием грибов после дождя нарождаются всевозможные армейские комитеты, собрания, союзы и пр. организации. Армии как боевой, сплоченней единицы — нет, а существует вместо нее какой-то сплошной «солдатский совет»! Вернее — разбитые в тысячах групп отдельные Читать далее
Василий Кравков
День серенький. Кризис в Петрограде, кажется, накануне своего сравнительно благоприятного разрешения; Временное наше правительство, слава Богу, еще держится. Пошли, Господи, ч[то] б[ы] наша великая революция не была бы последним днем Помпеи! Я страшно устал и переутомился как от всех переживаний совершающихся мировых событий, так еще больше, пожалуй, от постоянного Читать далее
Василий Кравков
Ясный день. По телеграммам от 20-21 числа в Петрограде началась [по]ножовщина вследствие разногласия между правительств[ом] и Советом р[абочих] и с[олдатских] депутатов из-за ноты министр[а] иностран[ных] дел о задачах войны к представителям при союзных державах. Разрушены внешние формы строя, остались на развалинах лишь унаследованные старые навыки мысли и прежние дикие Читать далее
Василий Кравков
Под утро выпал снег, но скоро разведрилось и проглянуло солнышко. Наш «комкор» Ступин получил назначение командующим 9-й армией на Румынский фронт. Достойно и праведно есть! Вечером устроены были ему проводы с музыкой, тостами. Мне кажется, что я ему сказал наиболее содержательную речь по сравнению с другими ораторами (да будет, впрочем, беспристрастным судьей и свидетелем в Читать далее
Василий Кравков
Погожий день. Большой праздник у поляков: годовщина их первой конституции. Город расцвечен их национальными флагами.
На фронте у нас по телеграммам все то же, «обычная перестрелка и поиски разведчиков»…
Приехал мой денщик, привезший из Москвы из дому все потребные мне вещи и письма от Сережи и Лялечки. <…>Чувствую страшный упадок душевных сил.
Офицерское кадровое хамье своим бестактным поведением провоцирует солдат впору хоть бить ему морду! Зрелище этого меня прямо-таки изнуряет.
К солдатам у офицерства самодержавного режима существует какая-то мелочная садическая мстительность; немудрено, что у солдат залегло на душе по отношению к этим привилегированным безголовым дикарям много ненависти и презрения. Воображаю, как серой массой будет теперь воспринят приказ военного министра об отмене обязательного отдавания чести!.. Армии теперь в России — нет и нет! Снабжение, продовольствие людей и лошадей, транспорт дошли до крайнего предела паралича и упадка! Нет командной спайки, нет дисциплины ни внешней, ни внутренней. Полный развал! Воевать нам нечем, а между тем здравый смысл говорит, что не уцелеть нашей прекрасной свободе в России, если Вильгельм будет самодержавствовать в Германии. <…>
Погожий день. Большой праздник у поляков: годовщина их первой конституции. Город расцвечен их национальными флагами. На фронте у нас по телеграммам все то же, «обычная перестрелка и поиски разведчиков»… Приехал мой денщик, привезший из Москвы из дому все потребные мне вещи и письма от Сережи и Лялечки. <…>Чувствую страшный упадок душевных сил. Офицерское Читать далее
Василий Кравков
Лазоревый солнечный день; но в воздухе — «светит, да не греет», с Карпат по-прежнему несет холодом. Прекрасная лунная ночь; прошелся на Bad-Prat. Дивный вид на Карпаты… Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014
Василий Кравков
Хмурый день. Подтягиваются последние эшелоны корпуса на приготовленную ему стоянку для отдыха. Претят до тошноты моей аристократической душе неистовые выпады большевизма и ленинизма с Ко, нагло, хамски аннулирующих в деле завоевания свобод самоотверженные заслуги «интеллигентной буржуазии». Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014
Василий Кравков
Пасмурно и холодно. Деревья распускаются очень вяло. И юг-то здесь какой-то студеный! На душе — тоска-тоскущая. Все развлекаются внешними радостями жизни, а я… я по-прежнему лишь один и всегда сам с собой — с вечной тягой к занятиям circulis meis в кругу своих бы ребят и у себя бы на родине. При мне всегда лишь одна «Мария», а с «Марфой» могу дружить только не на фоне Читать далее
