Фрагмент первой полосы газеты «Киевлянин» от 19 (6) июля 1917 г.

Ночью плохо спал, но не от гремевшей канонады, а от полученной вчера телеграммы. Могущее быть мое назначение приемлю как Божий дар, провиденциально мне преподносимый для обязательного проявления больших еще возможностей, к[ото]рые я в себе чувствую…

Несколько уже дней я не езжу в «оперетку», не был совсем и на позициях. Отечество нисколько не страдает, что за последнее время меня неудержимо тянет к культу разумного самощажения и бережливого экономизирования своих сил. Очень доволен, что второй день имею возможность покупать в земской лавочке «Киевлянина» – газету, в к[ото] рой я нахожу полный отзвук на все мои злободневные думы. В «Киевской мысли» я несколько разочаровался – до революции она была лучше, теперь же не чужда мелкого интриганства и недобросовестной травли против «Киевлянина».

Слишком несерьезными мне представляются какие-то организующиеся «женские штурмовые колонны» для отправки на фронт. Много у нас сил, энергии, здоровья, да не знаем, куда их приложить.

В № «Вперед» от 28 (15) июня прочитал, что австро-германское правительство сделало официально второе (после 25 (12) декабря) предложение о заключении мира с нами и нашими союзниками «на почетных условиях» (нужно думать, что – взаимных!). Полагаю, что ответить мы должны на второе предложение менее шовинистически и задорно, чем на первое. <…>

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

А. Ф. Керенский в автомобиле принимает парад войск на фронте. Июнь 1917 г.

День серый; по временам – дождь. Вчера был у нас в Божикувке Керенский; жалко, что не угадал его туда приезда, ч[то] б[ы] улицезреть его; лишился и возможности, так[им] обр[азом], сняться с ним в общей фотографической штабной группе. А может быть, это и к лучшему? Когда будут вешать Керенского – повесят, пожалуй, и всех, в столь интимной купе с ним бывших?!

Получил сегодня пришедшую ко мне по почте телеграмму от Сергунюшки, датированную 12/VI из Москвы, необычайно радостно меня возбудившую сообщением об имеющихся больших шансах быть избранным мне на должность Москов[ского] окружн[ого] инспектора. Неужели мне суждено волею судеб на гребне революционной волны докатиться до столь желанного и столь хорошо устраивающего мою семейную жизнь назначения?! Буду тогда первым революционным Московск[им] воен[но]-санит[арным] инспектором!

Настроение духа – не из панических, хотя немцы по заведенному обычаю немцы у нас отобрали все, что мы у них на первых порах захватили, и, всыпавши нам в шею, понудили и наш корпус, как и соседние перед тем, «возвратиться в исходное положение»[. Из полуофициальных источников сообщают, что дела лучше в соседней с нашей справа 11-й армии, где за это время забрано будто бы в плен 18 тысяч людей и 22 орудия. Потери наши Сибирские дивизии понесли огромные; теперь отводятся в корпусной резерв; на их место – 153-я и какая-то гвардейская дивизии.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Подгайцы. Улица Паньска. 1916 г.

<…>Моя резиденция с «инаркор» пока в Подгайцах. Мои сочлены корпбюро по части эвакуации действуют энергично и этим весьма существенно мне помогают. Очень надоедает мне паразитка в роли сестры милосердия – жена «наштакора» Лигнау, самого по себе человека вполне добропорядочного; сия сука, таща за собой целую ораву молодых кобелей, отрывает их от дела и мешает общей работе. Ей подобных бездельниц-авантюристок – не оберешься, и все они лезут прикрыться флагом Красного Креста по части «оказания помощи раненым», участью к[ото]рых и положением они заинтересованы не больше, чем прошлогодним снегом.

Отвратительное впечатление производит офицерство, регистрирующее за собой каждую полученную царапинку, ч[то] б[ы] зачислиться в «категории», нося соответствующее количество у себя нашивок на рукаве; преступно-легкомысленное попустительство в этом деле врачебных комиссий, сверхдоверчиво и гуманно констатирующих у сих героев несуществующие у них страдания. В настоящий момент всеобщей страды надо бы постановить, чтобы от строя освобождались офицеры только слепые, безрукие да безногие – остальные должны признаваться годными (со всякими «миокардитами», «эмфиземами», «белком или сахаром в моче», «артериосклерозами» и т. п. жупельными болезнями)<…>

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Всю ночь грохотала артиллерийская канонада. Ожидается сегодня штурм. Как-то покажут себя наши разглагольствующие и митингующие «товарищи», к[ото]рых приходится кидать в бой не железной дисциплиной, а увещеваниями да улещиванием? Кто поручится за то, что в решительный момент «товарищи» воины [не] пожелают с#начала составить общее совещание, прежде чем идти на приступ, в предположении, что немцы пообождут своим контрударом?!

Вчера был в 41-м корпусе Керенский, к[ото]рый должен быть сегодня в нашем. Экстренно затребован прибытием Савинков – очевидно, для улаж[ив] ания очередного какого-либо скандала-бунта. Плохая надежда на успех, когда «товарищей» приходится тащить, да еще деликатненько, на буксире!

Нек[ото]рые видели проследовавшую по Подгайцам солдатскую манифестацию под флагом «Да здравствует Интернационал!» Нетрудно себе представить, как это понятие преломляется в черепах каждого из «комаринских», рисующих в своем воспаленном воображении и одиозного-то им «буржуя», вероятно, каким-то существом с хвостом и рогами!!

Пишут в газетах и рассказывают очевидцы, прибывшие из тыла, что Петроград, Москва и другие российские города все засыпаны шелухой семечек, к[ото] рые усиленно грызутся российскими митингующими «гражданами», утопающими в кучах не убираемого навоза, отбросов и экскрементов. Подлинная «демократизация»!.. Революционное ушкуйничество растет и ширится. Без чужеземной помощи не совладать нашей несчастной России с разрухой. Обнаглевшее в упоении свободами наше всероссийское рафинированное дурачье и мошенничество взыскует бронированного кулака!.. В газетах сообщается, что запуганный «товарищами» один псаломщик вместо слов псалма «О, Господи, силою твоею возвеселится царь» читал: «Силою твоею возвеселится Временное правительство…» <…>

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Подгайцы. 1917 г. Из коллекции Австрийской Национальной библиотеки

Задыхаюсь от постоянной пыли; негде взять чистого воздуха. Проклятые Подгайцы представляют собой почти одну длинную улицу, по к[ото]рой беспрерывно идет движение обозов и прочая езда; нет возможности укрыться в садах, обратившихся в сплошные конюшни и котухи за укрывающимися в них лошадьми и порционным скотом. Такой поганой стоянки я и не припомню. Изводят уж очень эти окаянные воздушные хищники, прилетающие обыкновенно ранними утрами…

Что за адская еще мука жить и теперь, и долгое-долгое время впереди в какой-то призрачной обстановке, составленной лишь из одних обломков прошлого, без прочного настоящего, при самодержавии наизнанку, когда произвол царских прислужников сменился безграничным произволом толпы. Разудалая вольница рабов загуляла на всю Русь; скоро, кажется, каждые город, уезд, село и местечки обратятся в независимые друг от друга республики самобытно-пошехонского типа под перманентным господством торжественных, великодушных лозунгов о мире «без аннексий и контрибуций» в отношении лишь поколотивших нас внешних врагов, но… но… не в применении сих высокогуманных начал к своим компатриотам-соотечественникам, нещадно наказуемым взаимно друг другом и «аннексиями, и контрибуциями»! «Товарищами» истово увеличивается число праздничных дней, беспардонно угнетается свобода антифутуристически-большевистски-гнусной печати, самочинно производятся аресты и всякие насилия. Во все щели нового пока еще глазасто и крикливо глядит «доброе старое», хорошо подрумяненное под новое! Подлыми посулами и несбыточными бреднями авантюристов наше темное «панургово стадо» увлекается в узко классовую войну… Это называется «углублением» революции! Не пора ли приняться уже и за ее «огосударствление»?

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014