Я совсем расклеиваюсь: беспрерывно слабит, чувство разбитости, головная боль, неспособность мыслить; померил утром т[емперату]ру — оказалось 38. Что-то подозрительно [похоже] на начало брюшного тифа. Принял хинин.

Понавезли наши союзнички нам массу орудий; есть и тракторные пушки длиной чуть ли не в 5— 6 саженей; управляют орудиями бельгийцы, французы, англичане; нашим бы «свободным» гражданам только бы теперь и приналечь на неприятеля. Но как будто какой-то большой колдун «испортил» нашу армию: нет у нее охоты воевать, хотя и за укрепление свободы, предпочитает брататься с немцами, а своих — хоть убивать!

Время летит, мы кипим, а дело — стоит; поработавши как [их] -ниб[удь] 2—3 часа по устройству себе же защитительных укрытий от неприятельского огня, наши молодые граждане уже отказываются от дальнейшей работы: «чижало», говорят, предпочитая оставаться в бездействии.

Каждый день кого-ниб[удь] да убивает неприятельский аэроплан — и все так близко, суть не по соседству!

Грустно мне, что наши новоявленные граждане как будто остались без Бога: уже не слышно хорового пения ими молитв перед обедом, ужином и на сон грядущий.

На днях прибывший в Россию Кропоткин, слава Господу — не из ленинской банды, а в районные думы Петрограда большевики провалились.

Трудно писать, клонит в кровать. t° к ночи поднялась у меня до 38,5, усилился понос дизентерического характера. Не будет завтра лучше — предполагаю лечь в лазарет.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

На фото: Петр Кропоткин. Фото 1900-1910-х гг.