Брянский Рабочий
Брянский Рабочий
Милостивые Государи!
В № 33 Вашей уважаемой газеты, в отделе «Местная жизнь», сообщены сведение, порочащие мое доброе имя.
Учитель приготовительного класса местной мужской гимназии И. Е. Благодатский, делая доклад о народном образовании в заседании Совета Рабочих и Солдатских Депутатов 17 октября * с. г. позволил ceбe сказать, не имея на то достаточных оснований, что я, Грудов, являюсь «врагом всего человечества», так как я будто бы выгнал из чужой квартиры учительницу, разбросав предварительно ее вещи. Сказано, как видно, сильно; обвинение брошено мне тяжкое. Совет Рабочих и Солдатских Депутатов к крайнему моему удивлению, не нашел почему то нужным запросить у меня объяснений, а прямо, на основании одного объяснения г. Благодатского, постановил вынести мне порицание. Считая обвинение г. Благодатского неправильным, а постановление Совета обидным для себя, покорнейше прошу дать мне место в Вашей газете моему разъяснению с целью восстановить истину и тем реабилитировать свое имя.
У меня два дома. В одном из них помещаюсь я с семьей и квартирантами, всего 16 человек, а в другом большом — учитель гимназии г. Митяев. По семейным обстоятельствам я нашел нужным перейти из одного дома в другой, предложил г. Митяеву поменяться с собой, т. е. ему перейти в мой дом, а я в его. Об этом я возбудил ходатайство и перед квартирной комиссией. Побудило меня к этому теснота жить в одной квартире 16 душам, между тем, как в том доме живет только 3 человека. Как показал четырехлетний опыт жизни с посторонними людьми, очень мешает занятиям моих детей и сильно отражается на их успешности. Я получил уведомление от квартирной комиссии о переводе учителя Митяева, и стал готовиться к переходу на его место. Вдруг 16 октября * вижу, что к моему дому подъезжает извозчик и выгружает вещи. Оказывается г. Благодатский и Митяев, не предупредив меня, помещают квартирантов, дабы населить поскорее квартиру. Меня это и удивило и обидело. Я пошел и заявил, что никому не позволю без моего ведома переезжать в мой дом.
И повесил замок на другую дверь уже после того, как вещи учительницы были втащены в коридор. Учительницы я не выгонял и вещей ее не разбрасывал. Так как все это происходило днем и на улице, то посторонние люди могут подтвердить и засвидетельствовать мою корректность по отношению и учительнице и правоту моего поступка по отношению к своему дому. Ничего так же не говорил я г. Благодатскому о том, будто бы он притесняет беженцев в жмуровском саду. Это говорил мой квартирант, который и теперь подтвердит свои слова. Так было дело, но не так о нем доложено г. Благодастким Совету Рабочих и Солдатских Депутатов. Думаю, беспристрастные люди спросят вместе со мной г. Благодатского: почему он счел нужным, если не спросить домохозяина, то хоть предупредить его о приезде нового квартиранта? Почему самовольный поступок позволителен г. Благодатскому, и почему не позволителен Грудову? Ужели потому, что он учитель гимназии, а я простой мастеровой? Но ведь известно, что «кому много дано, с того больше и взыщется».
А вот г. Благодатский при объяснении грозил снести мои дома. Спросите его, как понять таковую угрозу.
П. Грудов.