Василий Кравков
Василий Кравков
Погода продолжает стоять светлая и засушливая. Очень нервят частые налеты воздушных неприятельских хищников; то там, то сям, и неподалеку от тебя кто-ниб[удь] оказывается убитым или искалеченным.
С нетерпением ожидаю решения вопроса о моей кандидатуре на Моск[овского] окр[ужного] в[оенно]-с[анитарного] инспектора; если не пройдет она, то – эвакуируюсь для восстановления своих угасающих сил.
Немцы подбили у нас в 12-й дивизии несколько пушек и взорвали более тысячи снарядов.
Прошел на позиции вновь сформированный «батальон смерти»; в составе его 16 женщин. Бог весть, какие мотивы руководят этими воинами; неужели чистый, сознательный патриотизм? «И верить бы готов, да жизнь надежды разбивает!»
Предполагавшееся на сегодня наступление корпуса отсрочено на неопределенное время из-за капризов «товарищей», к[ото] рые требуют надежных гарантий в том, чтобы их при наступлении наверняка бы поддержали «и справа, и слева, и сзади»; дело, кажется, дойдет до необходимости письменных заверений со стороны обещающих поддержать «товарищей» из двух наших Сибирских дивизий, составляющих ближайший резерв для гвардейцев. А ведь все эти торги да переговоры с «товарищами» еще возможны, пока немцы активно на нас не напирают, а что будет с нашими «самоопределившимися» товарищами, если немцы возьмут, да ахнут на нас: митинговать да языкоблудничать уже будет некогда, лишь пятки засверкают, когда все это вооруженное стадо баранов в панике побежит наутек…
Неужели гражданам свободной России так-таки суждено в удел от рождения лишь ползать, а летать не мочь?! Переживаю напряженное настроение, полное весьма мрачных предчувствий. <…>