1917. Хроники Брянского края

Календарь записей


Подписывайтесь на нас


1917. Хроники Брянского края

Первая Мировая

Первая Мировая20
Орловский ВестникОрловский Вестник

Бегство с работ военнопленных охватило, кажется, всю Россию, де только они имеются; тысячи нареканий сыплются на голову тех учреждений и лиц, в распоряжении которых пленные состоят. «Вот де пленных распустили, за побеги никакого наказания нет» или «Не германцы с австрийцами у нас в плену, а мы у них» и др. фразы можно слышать.

Близко стоящему к делу военнопленных, в частности в Брянском уезде, видно в чем заключается корень зла, благодаря которому пленные бросают работу в эту страдную пору. Хотя пленные и наказываются арестом в разных видах, но это при гуманности русского человека и при существующей обстановке дела ничуть не пугает их.

Если спросить наблюдателя, в чем состоит этот корень ела, то он прямо ответит: в самом же населении.

Каждый сельский хозяин, берущий пленного на полевые работы, дает обязательство уездной управе кормить, одевать, обувать пленного и платить ему четыре рубля в месяц. Но неуместная гуманность нашего хозяина заставляет прибавить работнику «на чаек»  рубль-два, а то и четыре, таким образом, жалованье пленного превращается из 4 руб. в 8 руб. Кажется, на что лучше пленному, когда он кроме этого получает еще и табачок.

Что в сельскохозяйственных рабочих руках ощущается огромный недостаток – всем известно, приобрести их довольно трудно, даже за очень хорошие деньги. А обработать и убрать поля необходимо нужно. Где же далеко недостаточно для уборки всех полей, тут и началась переманка пленных, да вздутие заработной платы им. Вместо четырех то рублей в месяц, пленному дают 24 рубля и больше на всем готовом, только иди, голубчик. И пленные побрели, побрели за лучшим заработком по всей России. В Брянский уезд,  например, приходили пленные не только из соседних уездов, но даже ив Тамбовской и Таврической губерний.

Что и кто пострадал от побегов пленных. Да пострадала вся русская нива, пострадали те же сельские хозяева, которые не в состоянии были при сложившихся условиях удержать пленных у себя, выдержать созданную самими конкуренцию, из хозяев особенно пострадали солдатки. Очевидцу не раз приходилось видеть слезы и слушать слова этих бедных солдаток «Помогите убрать осиротевшие полоски».

Что же могло сделать учреждение, ведающее пленными с побегами последних. Оно обязано было принять «строгие меры»,  но в чем заключаются эти «строгие меры» неизвестно. Наказывали пленных тем, что сажали их под строгий арест, уменьшали на половину порцию арестованным и т. д., а пленным с заработанными деньгами был не страшен этот русский арест, они снова начинали искать приличного заработка, забыв про то, что они в плену.

Какие же должно принять меры против дезертирства пленных. Но мнению наблюдателя, меры эти таковы: 1) установить для пленных по всей России одинаковое жалованье, смотря, конечно, в какой отрасли государственного хозяйства он работает; 2) привлекать сельских хозяев к строгой ответственности за превышение установленного пленному жалованья навсегда отменить на «чаёк» и 8) наказывать тех хозяев, которые осмелятся переманивать пленных с тех мест, на которые они поставлены соответствующим учреждением. Этой же каре подвергать лиц, под видом благочестия скрывают беглых пленных и в то же время используют за хорошие деньги его труд.

Конечно, жалованья 4 руб.  в месяц далеко недостаточно пленному, если последнему не дают ни табаку, ни мыла.

Безусловно, при строгом порядке, побеги пленных с работ прекратятся и не придется без толку обременять телеграф о розыске пленных, тогда как они дальше соседней деревни или хутора и ее уходили.

Орловский вестник. – 1917. – 26 (13) авг. (№180).

Бегство с работ военнопленных охватило, кажется, всю Россию, де только они имеются; тысячи нареканий сыплются на голову тех учреждений и лиц, в распоряжении которых пленные состоят. «Вот де пленных распустили, за побеги никакого наказания нет» или «Не германцы с австрийцами у нас в плену, а мы у них» и др. фразы можно слышать. Близко стоящему к делу военнопленных, в частности Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Рано утром – Тихонова Пустынь. Проводник обещает, что будем в Москве около 2 часов дня; долгое время-де будем еще стоять, не доезжая 4–5 верст до нее, так как все те же бутафорствующие патрули «будут производить последнюю облаву» на пассажиров…

Наконец – Москва! Многие из «товарищей» отдают честь. Дома, к великому изумлению, не обрел царя-голода, а «совсем наоборот» – всего много. Мои милые Пелагея и Саша благодушествуют и восхваляют Шуру Кученева, что он артистически снабжает всеми предметами продовольствия – и мукой, и яйцами, и сахаром. Благодарение господу Богу!

Ребятишки мои в Солотче. Не хочу торопиться давать им знать о своем приезде: пусть поправляются на лоне природы, а я пока – приду в себя от обалдения от всего пережитого.

Сбрасываю с себя одно из бремен – обязательство продолжать ведение моего дневника.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Рано утром – Тихонова Пустынь. Проводник обещает, что будем в Москве около 2 часов дня; долгое время-де будем еще стоять, не доезжая 4–5 верст до нее, так как все те же бутафорствующие патрули «будут производить последнюю облаву» на пассажиров… Наконец – Москва! Многие из «товарищей» отдают честь. Дома, к великому изумлению, не обрел царя-голода, а Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

День светлый, прелестный. 7 утра — Бахман. Чай пьем на станциях с своим сахаром. Белого хлеба нет. Все дальше и дальше уношусь из сферы каннибальских действ. Ночью два раза будили меня патрули, толкая за ногу с обращением: «Товарищ, предъявите удостоверение личности». Процедура эта проделывается чисто по-русски — пошехонски, для соблюдения лишь одной видимости и проявления Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Чудная погода. «Происхождение древ Креста Господня». День мм. Маккавеев. Хохландия сегодня ходит с букетами цветов со сложенным в них маком; все это предварительно освещается в церкви.

В Киеве на станции — ни сахару, ни белого хлеба. Поместился временно до отхода поезда в приемном покое «эвакопункта»; ни на минуту нельзя оставить вещей без надзора — вмиг могут исчезнуть; грабеж — классический, русский. Загадочным остался для меня вопрос, почему в Житомире было так мало проклятых мух, к[ото]рые здесь, в Киеве, в таком изобилии. Прекрасно душой чувствую себя вне пределов досягаемости от немецкого огня и меча.

Ночью усадили меня очень удобно в поезд на Москву. Скоро-скоро поприоденусь и буду жить наконец по-человечески. Совсем мало на крышах вагонов русской дезертирствующей сволочи, «овеянной мощью революционного порыва», и в моем вагоне не так тесно, ч[то]б[ы] пассажиры помещались даже в сортирах.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Чудная погода. «Происхождение древ Креста Господня». День мм. Маккавеев. Хохландия сегодня ходит с букетами цветов со сложенным в них маком; все это предварительно освещается в церкви. В Киеве на станции — ни сахару, ни белого хлеба. Поместился временно до отхода поезда в приемном покое «эвакопункта»; ни на минуту нельзя оставить вещей без надзора — вмиг могут исчезнуть; Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Оживаю душой в этом тихом благодатном городе; сижу в своем уютном номере и благодушествую – никто ко мне не постучит в дверь и никто не побеспокоит меня срочным исполнением всяких поганых бумаг и не позовет к телефону. Происшедший у меня конфликт с исполнительным комитетом завершился пока в значительн[ой] степени устыжением нек[ото]рых его коноводов в содеянной относительно Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

<…> Сегодня свидетельствуюсь на предмет эвакуации. Так хочется снять штаны и показать свою голую задницу всем этим «коллективам»! Каждый из этих «коллективов» – с душой освободившегося раба, находящего для себя теперь особую сладость лягнуть ногой да в «генерала». Украинцы торжествуют, что не будет у них «панив» из кацапов, а сами они, украинцы, будут панами над кацапами, так теперь и все «однополосники» – кто покрикливее, посмелее, уже над нами, стариками, начали «пановать» с жестокостью и хамством, превосходящими проявления этих качеств [у] самых больших держиморд прежнего режима! Я считаю даже ниже своего достоинства вступать в какую-либо полемику с представителями этих смехотворных «коллективов». Такими отвратительными они являются карикатурами! Чувствуется, что мы, взрослые люди, попали в плен к озорникам-гимназистам!..

Вечером – давно не слышанный малиновый звон в церквах – так, как в Рязани.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

<…> Сегодня свидетельствуюсь на предмет эвакуации. Так хочется снять штаны и показать свою голую задницу всем этим «коллективам»! Каждый из этих «коллективов» – с душой освободившегося раба, находящего для себя теперь особую сладость лягнуть ногой да в «генерала». Украинцы торжествуют, что не будет у них «панив» из кацапов, а сами они, украинцы, будут панами над Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

8 утра – Винница. Особенной скудости в продуктах не замечается; публики на станции не так много, как ожидалось. Вагоны набиты, масса солдат – на крышах их, но не чувствуется в атмосфере панической сутолоки. Вне боевой сферы я успокаиваюсь. Среди находящихся на крышах, говорят, много «чудо-дезертиров».

В 10 утра – в Казатине. Пересадка. Прекрасный вокзал. Платформы, зал буфетный хорошо подметены; в буфете довольно яств. Продаются недорого огурцы, с неистовством обжираюсь ими. Не жалею чаевых, чем завоевываю к себе внимание и предупредительность со стороны услужающих. Наконец-таки опять имею возможность взять в руки милые моему сердцу «Речь», «Киевлянина», «Новое время», «Биржевку»…

В 5 вечера – на Бердичев. Пересадка на Житомир, куда прибыл около 10 час[ов] вечера. Слава Богу, удалось сразу же найти № в самой лучшей из гостиниц – Hotel de Rome. Заснул как убитый.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

8 утра – Винница. Особенной скудости в продуктах не замечается; публики на станции не так много, как ожидалось. Вагоны набиты, масса солдат – на крышах их, но не чувствуется в атмосфере панической сутолоки. Вне боевой сферы я успокаиваюсь. Среди находящихся на крышах, говорят, много «чудо-дезертиров». В 10 утра – в Казатине. Пересадка. Прекрасный вокзал. Платформы, зал Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Около 11 час[ов] утра в прекрасный ясный день выехал в автомобиле с Алешей на Проскуров, трогательно распрощавшись со всеми. По дороге разговорился с Алешей о значении в моей жизни рока; по этому поводу в созвучие с моими мыслями он вплоть до Городка отлично развлекал меня декламацией из «Царя Эдипа» Софокла. Проехали Ермолинцы и в 2 часа дня были уже в Проскурове. Надо ожидать поезда из Волочиска, к[ото] рый придет ночью. С трепетом изголодавшегося чуть не вырвал из рук газетчика «Киев[скую] мысль» от 26 июля * . Посчастливилось заранее мне занять вагон, к[ото] рый должен был быть прицепленным к ожидавшемуся из Волочиска [поезду]. Чуть не половина окон в вагоне была выбита, а со всех почти диванов спорото было несколько часов тому назад неизвестными грабителями сукно. Варварство и разбой – страшные. Расправляются с мерзавцами самосудом немилосердно. На днях «товарищи» выпороли своего товарища, попавшегося в присвоении чужой собственности – проволокой, изрубившей ему заднюю часть в котлету! Ночью тронулись из Проскурова.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Около 11 час[ов] утра в прекрасный ясный день выехал в автомобиле с Алешей на Проскуров, трогательно распрощавшись со всеми. По дороге разговорился с Алешей о значении в моей жизни рока; по этому поводу в созвучие с моими мыслями он вплоть до Городка отлично развлекал меня декламацией из «Царя Эдипа» Софокла. Проехали Ермолинцы и в 2 часа дня были уже в Проскурове. Надо Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

<…> Бюрократическая самодержавная сволочь прежнего режима сменилась самодержавной дерьмо-хамократической сволочью нового режима. Языкоблудливая «Киев[ская] мысль», примиряясь с неизбежным, требует теперь приветствовать грядущую диктатуру, но только «не диктатуру репрессии, а диктатуру творчества (sic!)». Вот пущено теперь в обращение новое крылатое выражение, к[ото] рое на тысячи попугайских языках будет повторяемо как нечто, имеющее какой-то смысл!..

Завтра утром уезжаю: до Проскурова на автомобиле, а с Проскурова до Житомира по жел[езной] дороге. Чтобы помочь вселиться мне в вагон прошу проводить меня Алешу, на бойкость к[ото] рого возлагаю все мои надежды.

Продолжаем сидеть как в блокированной крепости совершенно отрезанными от света – без писем и газет. Поздно вечером получена телеграмма из штаба армии о сформировании нового Временного «коалиционного» правительства. Лица по большей части – бесцветные.

Хотин, оказывается, еще не взят немцами. Может ли быть положение более трагикомичным того, в каком очутился король румынский Фердинанд?!

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

<…> Бюрократическая самодержавная сволочь прежнего режима сменилась самодержавной дерьмо-хамократической сволочью нового режима. Языкоблудливая «Киев[ская] мысль», примиряясь с неизбежным, требует теперь приветствовать грядущую диктатуру, но только «не диктатуру репрессии, а диктатуру творчества (sic!)». Вот пущено теперь в обращение новое крылатое выражение, Читать далее

Известия Клинцовского СоветаИзвестия Клинцовского Совета

В Клинцах в настоящее время находится несколько солдат-инвалидов, которые ищут какой-либо работы. Однако, работы не находится и инвалиды принуждены влачить самое жалкое существование. Когда-то они были сильны и здоровы, и они могли зарабатывать себе на пропитание, но долг перед родиной заставил их пойти на поле брани и там, подвергаясь ежеминутно опасности лишиться жизни, они Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

День дождливый. Страдаю в предвкушении моего близящегося путешествия в Житомир; страшно боюсь отбиться от своего штаба и попасть в людской водоворот бегущих масс с юга, от Каменца-Подольского, к[ото]рый уже, по слухам, начал обстреливаться неприятелем. Очень связывают меня мои вещи, к[ото] рых у меня сравнительно меньше, чем у других моего положения людей и к[ото]рые мне так Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Дождь. Доставлен № «Рус[ской] мысли» от 22 числа. Министерский кризис еще не разрешился, а еще более, по-видимому, запутывается. Керенский подал в отставку, а с ним и нек[ото] рые сотоварищи по министерству из кадетов. За что-то арестован Керенским генерал Гурко. Не обойтись нам, головотяпам, без призыва варягов! В 8-й и румынской армиях дела в плачевном положении; взят Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Дни стоят жаркие, удушливые. Каждое утро, а иногда и вечер, вражеские аэропланы совершают на нас «дежурные» налеты; за неимением зенитных пушек мы палим в них из обыкновенных орудий безо всяких шансов в них попасть, а чтобы только их отпугнуть. Утренние налеты совпадают с временем отправления моих естественных нужд с помощью клизмы; решил местом для этих целей избрать воронку в расчете, что в нее меньше всего будет шансов попасть второй раз бомбе.

В поднебесье вилась целая стая аистов; вероятно, вспугнутые из своих гнезд, они митинговали, как им вновь устроиться…

Вторую неделю продолжаем жить на том же месте – в Кутковцах – согласной, дружной семьей. Большой селадон мой «комкор» время от времени угощает штабную публику водкой и хорошей закуской. Читаем случайно доставляемые нам №№ «Киевской мысли»; регулярной же почты еще не наладили.

На нашем участке у Гусятина немцы, перейдя на западный берег Збруча, сожгли за собой мост; явный признак, что переходить в наступление на нас здесь они не собираются, а напротив – хотят, видимо, лишь обороняться. О нашем наступлении, конечно, нечего и мечтать, и на этом месте мы можем еще долго простоять, если отступающая теперь 8-я (Буковинская) армия будет в силах под конец остановиться и закрепиться.

Наши войсковые части, только что успевшие, благодаря введению хоть частичной дисциплины применением более или менее жестоких мер воздействия, прийти в нек[ото]рый порядок и подтянуться – рискуют опять подвергнуться разложению возобновившими свою развращающую в боевом отношении роль всеми этими полковыми, дивизион[ными], корпусн[ыми], армейскими и выше комитетами, играющими роль чуть ли не отдельных министерств, посылающих независимо от директив командного состава свои собственные ради спасения «углубления» демократизации армии!! <…>

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Дни стоят жаркие, удушливые. Каждое утро, а иногда и вечер, вражеские аэропланы совершают на нас «дежурные» налеты; за неимением зенитных пушек мы палим в них из обыкновенных орудий безо всяких шансов в них попасть, а чтобы только их отпугнуть. Утренние налеты совпадают с временем отправления моих естественных нужд с помощью клизмы; решил местом для этих целей избрать воронку Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Третий день стоит необычная жара и духота в воздухе. Все как будто в нем застыло – ничто не шелохнется. Вспоминается гоголевская картина – кажется, из «Старосветск[их] помещиков», где так живописно изображается лежащий голым в истоме один герой и так мастерски описывается жаркий день украинского лета. Только что расположился в саду под пионами в тени, ч[то] б[ы] отдохнуть, как проклятый аэроплан бросанием бомб вокруг спугнул меня.

Дивные лунные ночи!..

Начавшаяся вчера с вечера канонада на левом фланге нашего участка, где работала наша 12-я дивизия, окончилась благополучно: хотя много потеряли людей, но потеснили немцев за Збруч и сами перешли на другой (западный) его берег.

Взволновавшая меня телеграмма из «Упсанюз» относительно моего отчисления от должности корпврача 7-го Сиб[ирского] корпуса, своей недоговоренностью дававшая повод моему возмущению, оказывается, по-видимому, не столь одиозна; без упоминания, куда я назначаюсь, пришла другая телеграмма с предложением мне отправиться в расположение «Упсанюз» в г. Бердичев. Я весьма доволен, что, во-первых, уезжаю все более и более в глубь России, а во-вторых, имею возможность уж не так торопиться подачей прошения об отставке. По первой телеграмме мои сослуживцы-офицеры, учтя видимое падение моих фондов, уже не обнаруживали обычной корректности в выражении внешних форм почитания, по второй же телеграмме, сегодня, в коей ничего не говорится об отчислении меня «в резерв» – мои фонды в глазах их, очевидно, поднялись, и они по-прежнему, разговаривая со мной, когда я стою, не позволяют себе это делать сидя и непременно встают… Эх, люди, люди!.. <…>

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Третий день стоит необычная жара и духота в воздухе. Все как будто в нем застыло – ничто не шелохнется. Вспоминается гоголевская картина – кажется, из «Старосветск[их] помещиков», где так живописно изображается лежащий голым в истоме один герой и так мастерски описывается жаркий день украинского лета. Только что расположился в саду под пионами в тени, ч[то] б[ы] отдохнуть, как Читать далее

Афанасий ПетрищевАфанасий Петрищев

Верные долгу и родине артиллеристы читают в газете о своих подвигах и бегстве с фронта трусов, опозоривших русскую армию. Июль 1917 г. Источник: Искры, 1917, №30

Необходимая поправка.

Первоначальные известия о том, что происходило на фронте, побуждали считать очень значительную часть русской армии безобразной толпой трусов, предателей, изменников… По мере того, как выясняются детали, этот жестокий и страшный приговор требует серьезных оговорок и поправок…

Были, конечно, трусы, были предатели, были изменники. Но есть основание думать, что они – лишь единицы в общей массе, преступно оголившей фронт и открывавшей дорогу неприятельским армиям. Можно думать, что эта масса состояла главным образом из очень малограмотных, очень простодушных людей. Они совершили преступление не потому, что равнодушны к родине. Они желали сделать «по-хорошему», «как лучше». И желали не из шкурных, а их некоторых идейных соображений.

Да, была, оказывается, идея и, если хотите очень возвышенная. Заключается она в следующем:

—  Германский народ желает мира. Германские солдаты давно бы перестали воевать. Но они нам, русским, боятся верить. Они думают, что мы хотим их завоевать. Так вот, чтобы показать им, что они ошибаются, мы должны оставить окопы и уйти. Тогда они, конечно, поверят нам. И тоже уйдут. И, стало быть, война кончится сама собою…

Правда, были если верить дополнительным вестям с фронта, сомнения:

—  Ну, а если немцы воспользуются тем, что мы ушли из окопов и останутся наступать?

Но против сомнений выдвигались, например, такие резоны:

—   Не может этого быть. Немцы ведь воевали против нашего царя. Теперь у нас царя нету. Есть свобода. А против свободы немцы не пойдут. Да если б которые и пошли, так у них – у немцев и австрийцев – много социалистов. Социалисты не позволят…

Эта программа и была проведена. Ее проводили активно даже с ожесточением. Уходящем из окопов не позволяли никому занять боевую линию. Убивали тех, кто не соглашался уходить. Словом, всячески старались доказать неприятелю, что он совершенно спокойно может также расходиться. Они, русские солдаты, никому не позволят обижать немцев, страстно желающих мира. Они, русские солдаты, берут на себя защиту Германии и Австрии… <…>

Кто же убеждал русских солдат оголить фронт? Кто говорил, что тогда и немцы уйдут по домам? Кто уверял, что немцы не пойдут против русской свободы? Кто доказывал, что идти против русской свободы и революции не позволят германские социал-демократы?

Вы, совершившие все это, назовите же, наконец, себя. Вы обязаны себя назвать. Многие, поверившие вам, позорною смертью заплатили за эту ошибку. Других, не погибших, теперь проклинает родина, как изменников. Не смеете вы, главные виновники происшедшего, скрываться. Пусть вы тоже ошиблись. Но имейте мужество понести наказание за свою ошибку.

Народное слово. – 1917. – 2 авг. (20 июл.) (№39).

Верные долгу и родине артиллеристы читают в газете о своих подвигах и бегстве с фронта трусов, опозоривших русскую армию. Июль 1917 г. Источник: Искры, 1917, №30

Необходимая поправка. Первоначальные известия о том, что происходило на фронте, побуждали считать очень значительную часть русской армии безобразной толпой трусов, предателей, изменников… По мере того, как выясняются детали, этот жестокий и страшный приговор требует серьезных оговорок и поправок… Были, конечно, трусы, были предатели, были изменники. Но есть основание думать, что они – лишь Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Светлый безоблачный день. Немцы стали уже сильно тревожить нас бросанием аэропланных бомб. Не получаем до сего времени ни писем, ни выписываемых газет. Тяжело переносимый мной вид голодания!

В Гусятине положение наше так и остается не восстановленным. Нет у нас орудий, нет снарядов, и всего у нас нет… Немцев, по данным разведки, против нас здесь совсем мало; только будто бы они еще собираются подтянуть сюда около 3-х дивизий. Очень плохи у нас дела на стыке с 8-й армией, куда перебрасывается отсюда 2-й кавалерийский корпус. Из немецкой радиотелеграммы видно, что у союзников наших на западном фронте идут отчаянные бои с перевесом успеха как будто в сторону союзников.

Замолкшие было за время нашего отступления войсковые комитеты теперь начинают опять заявлять о своем существовании нелепыми вмешательствами в стратегическую сферу. По сутяжнической изворотливости русского ума «товарищи» высказывают удивление, почему-де мы отступали, стараясь винить в этом генералов и офицеров! В принятии более крутых мер в отношении мародеров и дезертиров «товарищи» стараются пропагандировать мысль, что-де «генералы сняли маски»!

Отъехавший из штаба «главкоюз» комиссар Загорский с пути в Москву прислал удивительную по слюнявой сентиментальности и возмутительную по провокационной тенденции в отношении командного состава телеграмму командующему, главнокомандующему (копии – военному министру и Временному правительству) для объявления в войсках его сердечной благодарности (!) героям, но не «генералам, офицерам и солдатам», к[ото]рые-де из шкурных интересов, в союзничестве с предателями, изменниками и шпионами постыдно убегали от неприятеля, и т. д. Телеграмма мерзко-бестактная и подло-демагогическая, могущая еще больше развратить взбунтовавшихся рабов внушением им мысли, что виноваты в позорном бегстве не одни они, а и «генералы с офицерами»! <…>

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Светлый безоблачный день. Немцы стали уже сильно тревожить нас бросанием аэропланных бомб. Не получаем до сего времени ни писем, ни выписываемых газет. Тяжело переносимый мной вид голодания! В Гусятине положение наше так и остается не восстановленным. Нет у нас орудий, нет снарядов, и всего у нас нет… Немцев, по данным разведки, против нас здесь совсем мало; только будто бы Читать далее

Голос НародаГолос Народа

Борьба с дезертирством.

Опять стали появляться дезертиры, ушедшие на передовые позиции в июле месяце. Несмотря приказы начальства, на увещания в угрозы, ничто не помогало. Нашелся самый простейший способ, в лице их жен. Один из граждан, объезжавший деревни уезда, для толкования крестьянам их обязанностей и прав при новом строительстве государства, на праве мира, любви в законности, в одной из деревень, имея в руках список дезертиров, когда они призваны на войну, в каком полку состоят, созвал жен призванных в объявил им, что имея у себя на руках список их мужьев, зная что мужья их изменники родины, возвратившиеся домой без законного отпуска, если сейчас же не возвратятся в войска, то им, гражданином, будет заявлено, куда надо, чтобы от семей призванных было отобрано выдаваемое денежное пособие, а о нахождении мужьев их дома будет сообщено командиром полков и воинскому начальнику, причем пояснил, что за нарушение дисциплины и неподчинением приказам начальствующих лиц, мужья их будут расстреляны. Заявление имело крупный успех. Взволнованные крестьянки, со слезами и гневом набросились на своих мужьев, с ухватами и кочергами, в стали гнать их после уговорив, ни к чему не приведших. Дезертиры через несколько дней от невозможной жизни дома возвратились в полки.

П. Гринев.

Голос народа. – 1917. – 1 авг. (19 июл). (№71).

Борьба с дезертирством. Опять стали появляться дезертиры, ушедшие на передовые позиции в июле месяце. Несмотря приказы начальства, на увещания в угрозы, ничто не помогало. Нашелся самый простейший способ, в лице их жен. Один из граждан, объезжавший деревни уезда, для толкования крестьянам их обязанностей и прав при новом строительстве государства, на праве мира, любви в Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Прекрасный солнечный день. Уже чувствуется близкое соприкосновение с неприятелем, успевшим исправить разрушенные нами мосты и подвезти орудия. Канонада со стороны Гусятина – все интенсивней и слышней. Появились впервые в нашем районе немецкие аэропланы. Я продолжаю быть с «опереткой», интендантская же часть, контроль, казначейство и хозяйств[енно]-инспекторское отделение штаба Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

День трехгодичного юбилея текущей проклятой войны. Из Проскурова приехавший «коринжен» привез №№ «Киевской мысли» от 27 (14) и 28 (15) июля. Никто с такой жадной наглостью на них не набросился, как я. Почему новое правительство величает себя «правительством спасения революции», а не правительством национального спасения? И что за поганая формула социалистических газет: «революционная диктатура, опирающаяся на всю революционную демократию»?! А широкие круги либеральной буржуазии интеллектуальных работников – это что же, какие-то пасынки революции, к[ото] рые поступают в крепостную зависимость к «товарищам» советов солдатских, рабочих, крестьянских, батрацких депутатов?! Хорошая мысль Годнева, поддержанная Керенским – собрать в Москве 31 (18) июля (и вообще в ближайшем будущем) народный съезд с приглашением на него представителей всех организаций и партий для составления «революционного» правительства, в к[ото] ром возможно правильный был бы выдержан принцип коалиционности и всеклассового представительства.

Ну вот, не было еще печали: на участке 22-го корпуса немцы безо всякого почти сопротивления со стороны наших «товарищей», обещавших стоять стеной, перешли Збруч и заняли русский Гусятин. Послана на выручку наша 12-я дивизия, к[ото] рая должна атаковать неприятеля завтра утром. При неудаче, за охватом нашего левого фланга нашему корпусу и соседним с ним корпусам – 34-му и др. – придется спешно отходит nach Osten. Да вразумятся же, наконец, наши кормчие «революционного» государственного корабля, что у нас теперь и на долгое еще время впереди нет-нет-нет настоящего войска, с к[ото] рым можно было бы вести войну! Кошмарный ужас: приходящие из запасных батальонов маршевики оказываются совершенно не умеющими владеть ружьями и не обученными военному делу, так как заниматься этим им было некогда – все время лишь митинговали, умствовали да выносили резолюции!

Было ли в истории человеческих революций что-нибудь подобное нашей революции, чтобы свобода превращалась в безумный разврат, и воины «революционной» армии теряли чувство чести, совести и любви к родине?! «Гони природу в дверь – она влезет в окно». Вожаки нашей революции забыли непреложный закон природы, что массовой человеческой натуре присуща потребность быть под властью и иметь всегда чарующий своей силой слепую массу объект подчинения.

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

День трехгодичного юбилея текущей проклятой войны. Из Проскурова приехавший «коринжен» привез №№ «Киевской мысли» от 27 (14) и 28 (15) июля. Никто с такой жадной наглостью на них не набросился, как я. Почему новое правительство величает себя «правительством спасения революции», а не правительством национального спасения? И что за поганая формула социалистических газет: Читать далее

Василий КравковВасилий Кравков

Матвей Иванович Скобелев. Открытка 1910-е гг.

Светлый голубой день. 2-й день не слышно ни единого выстрела. Живем в фольварке, окруженным садом и парком – как на даче. Несколько поотдохнули и позаправились. К сожалению, относительно писем и газет мы надолго еще будем лишены удовольствия их получать. Лишены возможности неопределенное время и отправлять свои письма в Россию, разве только с оказией или нарочным, и не ближе как из Киева. Ну, времечко! А мои обо мне, наверное, теперь беспокоятся.

Встретился с давно не видавшим меня сослуживцем, чуть не с 1911 года – он уверил меня, что я теперь выгляжу гораздо здоровей и бодрей, чем раньше. Может быть: здесь я меньше сравнительно страдаю своей дорогой Лялей, чем вблизи с ней.

Раздобыл «Киевскую мысль» от 25 (12) июля. Ездит по фронту министр Скобелев, произносит трафаретные и пустозвонные речи с призывом к чувству совести и гражданскому долгу – речи, западающие в души слушающих серых шинелей, наверное, как горох в стену, а если и западающих – то воображаю, в сколь ужасно извращенном понимании свобод!

Керенский, рисующийся в моих глазах фигляром, тоже произносит речи, как «член правительства, опирающегося на доверие широких масс и армии». А какая цена этому доверию – этого, в сущности говоря, глупого панургова стада баранов?! Признавать ли настоящее правительство, заботящееся в своих декларациях лишь об интересах демократии? Времен[ный] комитет Госуд[арственной] думы, говорят, его не признал. Я готов сделать то же. Не хочу подчиняться «советам» представителей лишь физического труда. Мне теперь более близки кадеты – как наиболее умная государственная партия. <…>

Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014

Матвей Иванович Скобелев. Открытка 1910-е гг.

Светлый голубой день. 2-й день не слышно ни единого выстрела. Живем в фольварке, окруженным садом и парком – как на даче. Несколько поотдохнули и позаправились. К сожалению, относительно писем и газет мы надолго еще будем лишены удовольствия их получать. Лишены возможности неопределенное время и отправлять свои письма в Россию, разве только с оказией или нарочным, и не ближе как из Киева. Ну, Читать далее