Василий Кравков
Василий Кравков
Ночью умеренная канонада. Обычное надоедливое бросание бомб и обстреливание из пулеметов неприятельскими аэропланами. Живем изо дня в день под занесенным над нами тевтонским мечом, не ведая ни дня, ни часа, когда нам будет «капут», а за это говорят и все рациональные доводы, и какие-то мистические ожидания грозного грядущего.
Пришло прискорбное известие, что Козово полыхает в пожаре; немецкой артиллерией взорваны наши пороховые погреба и 40 вагонов снарядов; последние, объятые огнем, беспрерывно стреляют, разбрасывая в разные стороны осколки на несколько верст; горят интендантские склады. Made in Germany! Все с как[им]-то тупым равнодушием согласны, что если бы немцы дружно на нас ударили, то все наши «товарищи» побегут как бараны.
Газеты сообщают об объявлении войны Грецией Германии и о реставрации монархии в Китае. В истории Китайской Республики что-то зрится мне много общего с нашей: та же косность и невежественность масс, воспитанных в долгом рабстве; то же преобладание частных, отдельных, провинциальных и партийных шкурных интересов над общественными и общегосударственными; то же стремление использовать трудное положение государства для своих сепаратических стремлений; та же зоологическая борьба, лишенная прочного правопорядка и идеологических мотивов.
В Козове, как сообщают, наши «свободные» граждане вместо того, ч[то] б[ы] приняться тушить пожар, предались нещадному погрому и разграблению жителей-евреев. Завтра должен был бы наступать 2-й Гвардейский корпус, но – не надеются, ч[то] б[ы] он пошел. «Большевизм» разлился широкой волной в войсках.
По свежей полученной сводке: в 8-й армии при наступлении взято нами около 130 офицеров, 7 тысяч с чем-то солдат и 20 орудий. Радоваться же сему пока преждевременно: тот смеется, кто после всех смеется.