В Трущобске.

III. Встречи с крестьянами.

«Есть у меня сын, большой вырос, славный малый. А дитей был –  сколько посуды одной перебил, пока вырос, а теперь стал каким умницей. Так и народ!»…

Сколько образности я меткости в словах этого старика.

Прежде он был волостным старшиной, а теперь земский гласный.

Лицо строже, в очках. Какая-то важность в нем Сознает, что пришло время, когда до большого дела допустили.

II

А вот другой старик.

Он бывший сапожник, неграмотный. Сын его — общественный деятель. Его сына в головы прочат.

Старик в тупик становится и недовернет прочности новых порядков.

Видит он, что нелегко все устроится. Слишком все непривычно. Да и разногласий много.

«Гуртовщик-то как едет закупать по уезду с одной деревни скот — сам один легко гонит. С волости целой — труднее — разбредаться… А как с целого уезду соберет стадо — сколько помощников гуртовщику потребуется, чтобы пригнать стадо к цели»..

Вот как представляется старому сапожнику дело организации новой жизни. Но и у него есть какая-то радость по поводу совершившегося.

Только эта радость глубоко запрятана – сразу и не почувствуешь.

III.

Организую волостной продовольственный комитет. Стараюсь разъяснить задачи комитетов. Слушают внимательно.

Но не выдерживают и перебивают, когда дело заходит о твердых ценах на хлеб.

— «Несправедливо это! Нужно на все твердые цены!»

— «Отменить твердые цены!»

— «Отменить монополию и разрешить торговлю – купцы навезут».

Разъясняешь необходимость оставления твердых цен на хлеб, невозможность свободной торговли.

Говоришь о том, что несправедливость твердых цен на хлеб без нормировки цен на другие продукты сознается всеми, что принимаются меры к установлению твердых цен на все продукты. Только нужно еще немного подождать …

—  Опять подождать, потерпеть!

— «И потерпят наши», говорит мне крестьянин, — «верьте мне – потерпят. Только до голоду бы не дойти! А то потерпят! Спокойствие не нарушат. Привыкли терпеть».

Стали управу выбирать. Выбрали председателя. Из зажиточных крестьян. Выбрали заместителя ему — сельского учителя.

С председателем вышла неудача. Он утаил от членов комитета, что он — дезертир. Запутался, покривил душой. Думал зацепиться, чтобы не идти на фронт. Да бумажку во время выборов представили.. Уговорил его добровольно отказаться от избрания. Остальных выбрали — мужиков солидных — почти всех единогласно.

IV.

После выборов потолковали об Учредительном Собрании, о будущей жизни, о справедливости.

Расстались со всеми какими-то близкими.

Просили зайти к ним в управу, посмотреть, «как за дело возьмутся», научить. Было ли недоверие ко мне, к интеллигенту? Напротив! Полная доверчивость. Желание понять, послушать разъяснений. «Хорошо, что вы к нам приехали! Спасибо вам!» Провожают меня.

Могу ли я не верить в их искренность?

V.

В другой волости — на сходе говорю о хозяйственной разрухе в России, о мерах борьбы с нею, о роли продовольственных комитетов в этой борьбе.

Слушают, одобряют закон правительства. Но не верят тому, что комитеты справятся с своими задачами, потому что в комитетах «все еще крепок старый режим».

Людей нет. Вся золотая середина и молодежь на фронте.

В деревне одни старики и бабы.

Солдат, нервный и усталый, взволнованно просит меня посодействовать ему по искоренению «старого режима». Но как?

«Скажите им, чтобы они не выбирали тех, кто по старому»…

Я прошу, чтобы он говорил о необходимости переустройства жизни на новых началах не мне, а своим односельчанам.

От вас самих, товарищи, зависят выборы, от вас зависит будущее. Выбирайте же тех, кто будет работать на общую пользу!

VI.

Товарищи крестьяне! Время идет!

Теперь, как бы для всей России настало время — пахоты.

Когда соберется Учредительное Собрание, соберутся сеятели будущих порядков — начнется сев.

Учредительное Собрание установит новые законы, на которых устроится новая, справедливая жизнь.

Тогда мы примемся за уборку богатого урожая.

Мы соберем урожай, если теперь терпеливо и спокойно пройдем с плугом борозду за бороздой.

Мы дождемся урожая, если сумеем послать в Учредительное Собрание опытных, надежных сеятелей, которые засеют ниву добрыми всхожими семенами, а не другими плевелами.

Если мы научимся работать на общей народной ниве, то весь народ, в целом, дождется щедрого урожая, дождется новой, справедливой жизни. Пахарь, терпи!

И я верю, что пахари переждут терпеливо переходное время.

В их среде не будет смуты.

Калика-перехожий.

Голос народа. – 1917. – 4 июл. (21 июн.). (№48).