Ветрено, но ясно.
Пошли небольшие части 48-го, 49-го полков; в общем, из всего корпуса согласилась идти на позиции лишь значительно меньше, чем половина стрелков; 52-й полк по строптивости перещеголял 47-й полк; оставшаяся вооруженная орда имеет намерение идти прямо на станцию и требовать своей посадки: кого в Киев, а кого — в Москву! Не чувствуя на себе никакой узды, освобожденные рабы делают попытки всячески испортить пути сообщения, ч[то] б[ы] задержать ушедших товарищей и прекратить возможность прибытия сюда других войсковых частей. Ну, моментик: свои «православные» стали нам теперь страшнее швабо-германцев! Комиссар Савинков (оказывается, он — бывший террорист, соучастник убиения Плеве и [великого] князя Сергея Александровича!), урезонивавший взбунтовавшихся рабов, с сокрушением сердца признался, что ничего с ними не поделаешь, как только пустить в ход пулеметы! Значительно поправел! Должен поправеть и Керенский, когда узнает, что творится за сценой его красноречивого ораторствования с энтузиазмом аплодировавших ему невоюющих воинов. В России и здесь, на фронте, уже организуются для самообороны и приведения «в христианскую веру» бунтующие массы. <…>
Кравков В. П. Великая война без ретуши. Записки корпусного врача. М., 2014