1917. Хроники Брянского края

Календарь записей


Подписывайтесь на нас


1917. Хроники Брянского края

Гатчина

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

В 11 ч. я поехал верхом (я не ездил, кажется, с 19 августа  * ). Ездил в Зверинце и проехал вдоль озера в дворцовом парке. Ездил на Витязе. Завтракал в 12 ½ . Днем мисс Ним мне диктовала, а кроме того, обучала новому почерку с наклоном букв влево. В 4 ½  Дж<онсон> и я поехали по Варш<авской> [ж.д.] в Петроград. Со станции мы поехали на извозчике. Наташа вскоре возвратилась домой и занялась с парикмахером. В 7 ч. Александр Н<иколаевич> [Шлейфер] до обеда читал мне вслух. К обеду приехали: Татьяна П<авловна> [Шлейфер], Сергей Петрович и бологовский комен<дант> Стан<ислав> Львов. Вечером мы интересно разговаривали, а М.П.[Путятин], А.Н. [Шлейфер] и Львов играли в карты. Легли поздно. Погода была полуясная, сильный ветер, от 1-3° мор<оза>.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 480

В 11 ч. я поехал верхом (я не ездил, кажется, с 19 августа ). Ездил в Зверинце и проехал вдоль озера в дворцовом парке. Ездил на Витязе. Завтракал в 12 ½ . Днем мисс Ним мне диктовала, а кроме того, обучала новому почерку с наклоном букв влево. В 4 ½  Дж<онсон> и я поехали по Варш<авской> [ж.д.] в Петроград. Со станции мы поехали на извозчике. Наташа вскоре Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Странно и неприятно быть здесь без Наташи. Утром переписывал дневник. Потом прошелся по саду с мисс Ним. Завтракали в 12 ½, был Дж<онсон> и Иван Иг<натьевич>. Днем Дж<онсон>, мисс Ним и я сделали прогулку пешком (мимо Варш<авского> вокзала пошли в Приорат, сделали круг и у Реального уч<илища> вышли). Дж<онсон> пошел к себе. К чаю пришел Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

До завтрака Наташа поехала с Дж<онсоном> в Гос<ударственный> банк, но он оказался закрытым, т.к. служащие забастовали на три дня, в виде протеста против большевиков. Днем я с Путятиными прошелся по Набережной у Зимнего дв<орца>, затем по Александровскому саду, по Морской, Невскому и Конюшенной. Александр Н<иколаевич> [Шлейфер] пришел и читал мне до чая, а я отдыхал. У Наташи был парикмахер. В 4 ½  приехали Татьяна П<авловна> [Шлейфер], Михайловские и Потоцкая (сестра Путятиных). Около 6 ч. они уехали. Пришел Доминичи для урока, который не состоялся, т.к. моя гитара была уложена, — вместо этого он сам играл до 6 ½ . (Забыл сказать, что Тата приехала днем.) После закуски Наташа и обе Таты поехали на балет «Лебединое озеро», — Путятины поехали отдельно туда же. Дж<онсон> и я на том же Крейслеровском автом<обиле> доехали до Варш<авского> вокзала и с 7-часовым поездом поехали в Гатчину в отдельном купе. Вышли на Багговутовской платформе и дошли пешком до дома. Беби еще не спал и рад был моему возвращению. Дж<онсон> и я пообедали, при этом присутствовали мисс Ним и Иван Иг<натьевич>. Погода была пасмурная, временами шел снег, днем 1° теп<ла>, веч<ером> 1° мор<оза>.

Наташа осталась у Путятиных до субботы.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 479

До завтрака Наташа поехала с Дж<онсоном> в Гос<ударственный> банк, но он оказался закрытым, т.к. служащие забастовали на три дня, в виде протеста против большевиков. Днем я с Путятиными прошелся по Набережной у Зимнего дв<орца>, затем по Александровскому саду, по Морской, Невскому и Конюшенной. Александр Н<иколаевич> [Шлейфер] пришел и читал мне до чая, Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Уром читал. Днём Наташа, Дж<онсон> и я гуляли в саду, кормили кур, индюшек и уток и зашли на конюшни. К чаю пришел Котон. Около 6 ч. совсем неожиданно приехали знаменитый Рошаль и подпор<учик> Дашкевиц с предписанием от Военно-Революцинного Комитета меня отвезти в Петроград в Смольный. Котон и Дж<онсон> с ними имели длинное объяснение и, в конце концов, убедили их туда меня не везти. Выезд был назначен после обеда, но ввиду того, что забранный наш автом<обиль> не пришёл и уже было поздно, то решили нас перевезти завтра утром на частную квартиру, кот<орую> мы укажем. Причина — будто бы грозящая мне опасность от проходящих войск, в т.ч., по-видимому, это будет ненадолго. Вечером я играл на гитаре. Погода была тёплая, 0°.

Насколько нам известно, около Луги сосредоточены войска против большевиков. В Петрограде тихо.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 475

Уром читал. Днём Наташа, Дж<онсон> и я гуляли в саду, кормили кур, индюшек и уток и зашли на конюшни. К чаю пришел Котон. Около 6 ч. совсем неожиданно приехали знаменитый Рошаль и подпор<учик> Дашкевиц с предписанием от Военно-Революцинного Комитета меня отвезти в Петроград в Смольный. Котон и Дж<онсон> с ними имели длинное объяснение и, в конце концов, Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Встали поздно. А.Н.[Шлейфер] уехал в Петроград, пробыв у нас ровно неделю. Газет мы также не получали всё это время. Все буржуазные газеты до сих пор не выходят. К завтраку приехали Надежда Дм<итриевна> [Лярская] и оставалась до 3¾. Затем Н<аташа> и я гуляли в саду. После чая я прилёг на диване, потом читал, и вечером тоже. Погода была тёмная, 1½°. Лошадей сегодня перевели из дворцовых конюшен к нам на Багговутовскую, а другую часть пришлось пока оставить. Утром узнали, что какие-то войска движутся из Луги, но чьи, неизвестно, — предполагают, что это Керенского; были столкновения около Суйды. В Гатчине всё пока тихо. В Царском [Селе] было много краж и насилий. В Петрограде сравнительно спокойно.

В Москве происходит форменная война, Успенский собор, Василий Блаженный и здание Гор<одской> Думы разрушены, Тверской бульвар, Никитские Ворота и около Арбатской площади в пожаре, огромное количество жертв. У Дж<онсона> на квартире утром был обыск, искали пулеметы и гранаты. Сегодня караул от Воен<ной> Авиац<ионной> школы.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 474

Встали поздно. А.Н.[Шлейфер] уехал в Петроград, пробыв у нас ровно неделю. Газет мы также не получали всё это время. Все буржуазные газеты до сих пор не выходят. К завтраку приехали Надежда Дм<итриевна> [Лярская] и оставалась до 3¾. Затем Н<аташа> и я гуляли в саду. После чая я прилёг на диване, потом читал, и вечером тоже. Погода была тёмная, 1½°. Лошадей сегодня Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Вскоре после того в Гатчину вступили Финляндский полк и отряд моряков, а через два часа юнкера и казаки были обезоружены. Оставался еще генерал Краснов, надо было и его арестовать. В 6½ часов вечера вместе с командиром Финляндского полка мы вошли в кабинет Краснова. При нашем появлении высокий, седеющий, красивый, со строгим и спокойным выражением глаз, генерал Краснов Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Встал поздно. В 12½ в караул вступили матросы. Днём пошёл наш автом<обиль> за детьми в имение Выра в сопровождении матроса из нашего караула, — пропуск был взят у коменданта. Наташа, А.Н.[Шлейфер] и я гуляли по саду, и мы разговаривали с несколькими матросами. После чая я играл на гитаре, Н<аташа> читала, а А.Н. и Дж<онсон> играли на бильярде. Вечером я играл на бил<ьярде> с А.Н. Погода была пасмурная, за ночь выпал снежок, кот<орый> растаял. К нам приставлен комиссар Козарь, Гатчин<ской> Воен<ной> Авиац<ионной> школы симпатичный солдат. Начальник нашего маленького караула тоже очень симпатичный матрос.

Дети возвратились из имения Выра в 8 ч. веч<ера>. Ехали совсем благополучно. — В 5 ч. приезжал инженер Рахинский и отобрал последний наш автомобиль. Как потом оказалось, он действовал самочинно и хотел нас арестовать, за что ему потом попало от Совета.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 474

Встал поздно. В 12½ в караул вступили матросы. Днём пошёл наш автом<обиль> за детьми в имение Выра в сопровождении матроса из нашего караула, — пропуск был взят у коменданта. Наташа, А.Н.[Шлейфер] и я гуляли по саду, и мы разговаривали с несколькими матросами. После чая я играл на гитаре, Н<аташа> читала, а А.Н. и Дж<онсон> играли на бильярде. Вечером я играл Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Утром заезжал Рейер. До завтрака А.Н.[Шлейфер] и я прошлись по саду. Дети с мисс Ним, Надеждой Дм<итриевной> и Софи [Лярскими] поехали в имение Выра, около Рождественно, кот<орое> принадлежит Набоковым. Они уехали в 11½ и пробудут там, пока тут всё уляжется. Днём заезжал Котон, а в 3½ Наташа, А.Н. и я поехали в Зверинец. По Берёзовой и Дубровой дошли до конца Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

А. Ф. Керенский. 1917 г. Из коллекции Французской Национальной библиотеки

В час ночи 1 ноября  *  в санитарном автомобиле, по грязной дороге, без освещения, пробираемся, к Гатчине. По пути ехавшие со мной офицер и два казака заявили, что они — против гражданской войны, что их  ввели в заблуждение, рассказывая о жестокостях и зверствах большевиков. Их убеждали, что весь гарнизон Петрограда и население ждет их, казаков, как избавителей от нашествия большевиков. Но теперь они, лично побывав в Царском после занятия его большевиками, убедились, что здесь не шпионы немецкие, а матросы, солдаты и рабочие. Они пробили выступить на митинге перед всеми казаками, разъяснить им, что такое Советская власть, кто именно избран министрами и какая участь ждет казаков.

По пути к Гатчине, как будто из-под земли, вырастают одна за другой казачьи заставы. После переговоров с казачьим офицером пропускают, удивленно посматривая, почему вместе с казаками едут матросы. Около 3 часов ночи подъезжаем к Гатчинскому дворцу. Прилегающая площадь слабо освещена. Автомобиль останавливается у ворот дворца. Выхожу из автомобиля.

Навстречу выходит дежурный офицер и, обращаясь ко мне, спрашивает:

— Вы кто?

В эту минуту невольно мелькает мысль: «Предательство. Вместо переговоров с казаками. — ловушка». Отвечаю:

— Я прибыл для переговоров с казаками.

Дежурный офицер:

— Я вынужден вас арестовать. Сдайте ваше оружие.

— Оружие мое — револьвер. Его я не сдам. Если вы посылали делегацию для того, чтобы захватить одного из нас как заложника, то этим вы не достигнете цели. Знайте, мой арест вам дорого обойдется.

Мой единственный спутник, матрос Трушин, выхватив револьвер, направил его на дежурного офицера. Он готов был дорого продать нашу жизнь.

В этот момент группа казаков, постепенно окружавшая нас и следившая за разговором, потребовала от дежурного офицера немедленно освободить меня. Дежурный офицер упорствовал, заявляя:

— Я должен арестовать и доложить генералу Краснову. Что он прикажет, то и будет сделано.

Казаки стали между мной и дежурным офицером, заявляя:

— Пусть большевики сами расскажут нам обо всем. Мы хотим знать, что делается в Петрограде.

Тут же предложили следовать в казармы. Почувствовав себя как будто на воле, я обращаюсь к казакам с вопросом:

— Керенский здесь?

—Да.

— Я требую, чтобы немедленно был приставлен к нему надлежащий караул. В случае его побега — вы отвечаете.

Казачий офицер, приезжавший в числе делегатов в Царское, остался у дворца с целью усилить караул, охранявший Керенского. Как бы под конвоем казаков и охраной матроса Трушина прихожу в казачьи казармы. Полумрак. Казармы переполнены только что проснувшимися казаками. Неряшливо одетые в шинели, со сбитой на затылок папахой, с растрепанными длинными чубами и неумытыми лицами, казаки казались усталыми, разбитыми, безразличными. Многие, свесив головы, посматривали на нас со второго яруса нар. Среди казаков вперемежку — офицеры и юнкера, злобным взглядом осматривавшие с ног до головы пришельцев-матросов. Взобравшись на нары, говорю им о систематическом предательстве Временного правительства начиная с первых дней февральской революции и до последнего дня, когда Керенский вместе с русской и иностранной буржуазией пытался сдать немцам Петроград, чтобы задушить революцию; что Временное правительство, так же как и царское, не стремится добиться мира и прекратить братоубийственную бойню, спасти от разорения страну и передать землю крестьянам, а продолжает начатую царем войну, гонит на фронт все новые и новые десятки и сотни тысяч молодых солдат, не обеспечивая их ни вооружением, ни обмундированием, ни продовольствием; что наступающая зима грозит катастрофой на фронте. И, наоборот, Советская власть ставит перед собой задачу — немедленно добиться справедливого мира для всех, прекращения войны, передачи земли крестьянам, установления контроля над производством, отмены смертной казни на фронте. Советским правительством, избранным на Всероссийском съезде Советов и самим съездом Советов по всем этим вопросам изданы декреты. Предательское Временное правительство низложено. Весь гарнизон Петрограда, Балтийский флот, рабочие и ряд армий и городов поддерживают новое Советское правительство. Армии посылают на поддержку Советского правительства войска с фронта, и в первую очередь двинуты полки 12-й армии. Попытка Керенского снова захватить власть бессмысленна и давно обречена на неудачу. Его поход вызывает лишь лишние жертвы со стороны казаков. Керенский снова пытается вас, казаков, превратить в жандармов и тем самым возбудить против вас всеобщую народную ненависть и преследование. Злобно выкрикивают офицеры и юнкера:

— Станичники, не верьте им! Это — предатели и изменники России.

Вся казачья масса поворачивает свои головы в сторону выкрикивающих офицеров и юнкеров. Она смутно или почти ничего не понимает, что такое Советская власть, и еще чутко прислушивается к голосу своего властелина-офицера. Для нее еще до сих пор офицер в золотых погонах — грозная власть, заставляющая покорно выполнять свою волю. Минутами казалось, что злобно рычащее офицерство подаст команду:

— Гнать их, немецких шпионов! Бей их!

В ответ офицерам заявляю:

— Не немецкие шпионы взяли власть в свои руки, а рабочие, крестьяне, солдаты и матросы, такие же как и вы труженики-казаки. Флот первый доказал свою преданность революции и готовность к защите страны в Моонзундских боях, где в борьбе с немцами он дрался до последней капли крови; он же первый выступил и на защиту Советской власти.

Этот пример как бы более убедительно подействовал на казаков; украдкой посматривая на офицеров, они негромко заявляют:

— Правильно. Матросы — наши братья, мы с ними пойдем.

Через час — полтора казармы уже не вмещают собравшихся казаков, офицеров и юнкеров. Митинг затягивается. Офицерство более решительно выступает против, требуя, чтобы выгнали нас из казарм. Наконец к 8 часам утра удается убедить казаков прекратить гражданскую войну и арестовать Керенского. Казаки согласны арестовать Керенского, но требуют сперва согласовать арест Керенского с казачьим комитетом.

Изнемогая от усталости, задыхаясь в непроницаемом табачном дыму, которым окутаны были все время митинга казармы, выбираюсь, еле держась на ногах, на площадь. Пахнувший утренний холодок освежил, вдохнул новые силы. Ведь еще не все сделано. Казаки еще не примкнули твердо к Советской власти, они еще покорны своим офицерам, и что скажут они, когда перед ними выступит тот же грозный для них генерал Краснов, который не будет митинговать, а будет приказывать? Какой оборот примет дело, когда перед ними выступит Керенский как верховный командующий? На этой обширной дворцовой площади, освещенной восходящими лучами солнца и окруженной тысячами казаков и юнкеров, я чувствовал себя заложником. Следовавший позади матрос Трушин, держа все время в руках револьвер, говорит:

— Как бы арестовать Керенского? Тогда казаки сдадутся.

Но до ареста еще далеко. Мысль неизменно вращается вокруг одного вопроса: что сейчас предпримут Краснов и Керенский? Как видно, в ожидании подхода с фронта батальонов ударников, Керенский спал последнюю ночь в чине верховного командующего и председателя министров под охраной «ненадежных» казаков. Низложенный правитель доживал свои последние часы…

Около 10 часов прилегающая к дворцу площадь забита казаками и юнкерами. Наконец собирается казачий комитет, почти целиком состоящий из офицеров и юнкеров. Выйдя из зала дворца, обращаюсь снова к казакам.

— Позвольте, ведь у вас офицерский комитет, а не казачий. Где же казаки в вашем комитете?

Последняя надежда: как на это будут реагировать казаки?

Из глубины казачьей массы несется более дружный возглас:

— Правильно!

На этот раз офицерство не рассчитало: оно в полном составе собралось в зале заседания комитета, предоставив решить этот вопрос самим казакам.

Перед дворцом в течение получаса происходят перевыборы комитета. Казаки просто избирали своих представителей: не голосуя, выкрикивали фамилии и тут же посылали в комитет.

Долго убеждаю новый комитет в необходимости немедленного ареста Керенского, заявляя, что 12-й час на исходе, что я отпущен моряками до определенного срока, после чего моряки начнут обстрел Гатчины и перейдут в наступление. Керенский был разбужен шумом во дворце — он помещался всего через одну комнату от зала заседания комитета (во все время моих переговоров с комитетом адъютант Керенского, приоткрыв дверь в зал заседания, подслушивал).

Что же делалось в это время в штабе 3-го конного корпуса генерала Краснова и низложенного правителя Керенского? В брошюре «Гатчина» Керенский эти моменты описывает так:

«Около 10 часов утра меня внезапно будят. Совершенно неожиданное известие: казаки-парламентеры вернулись с матросской делегацией во главе с Дыбенко. Основное условие матросов — безусловная выдача Керенского в распоряжение большевистских властей. Казаки готовы принять это условие».

Получив такое сообщение, Керенский немедленно вызвал к себе генерала Краснова, чтобы выяснить, согласны ли на его арест сам Краснов и офицеры 3-го конного корпуса. Генерал Краснов описывает в своих письменных показаниях последнее свидание с Керенским следующим образом:

«Около 15 часов [на самом деле — около 11½ часов, как это и было доложено мне матросом Трушиным. — П.Д.] 1 ноября меня потребовал верховный главнокомандующий (Керенский). Он был очень взволнован и нервен.

— Генерал, — сказал он, — вы меня предали… Тут ваши казаки определенно говорят, что они меня арестуют и выдадут матросам…

 

— Да, — отвечал я, — разговоры об этом идут, и я знаю, что сочувствия к вам нигде нет.

 

— Но и офицеры говорят то же.

 

— Да, офицеры особенно недовольны вами.

 

— Что же мне делать? Приходится покончить с собой.

 

— Если вы честный человек, вы поедете сейчас в Петроград с белым флагом и явитесь в Революционный  комитет, где переговорите как глава правительства.

 

— Да, я это сделаю, генерал.

 

— Я дам вам охрану и попрошу, чтобы с вами поехал матрос.

 

— Нет, только не матрос. Вы знаете, что здесь Дыбенко?

 

— Я не знаю, кто такой Дыбенко.

 

— Это — мой враг.

 

— Ну, что же делать? Раз ведете большую игру, то надо и ответ дать.

 

— Да, только я уеду ночью.

 

— Зачем? Это будет бегство. Поезжайте спокойно и открыто; чтобы все видели, что вы не бежите.

 

— Да, хорошо. Только дайте мне конвой надежный.

 

— Хорошо.

 

Я пошел вызвать казака 10-го Донского казачьего полка Русакова и приказал назначить 8 казаков для окарауливания верховного главнокомандующего.

 

Через полчаса пришли казаки и сказали, что Керенского нет, что он бежал. Я поднял тревогу и приказал его отыскать, полагая, что он не мог бежать из Гатчины и скрывается где-либо здесь же». В то время, когда Керенский вел переговоры с генералом Красновым, мне еще долго пришлось убеждать комитет, чтобы дали согласие арестовать Керенского.

 

Около 12½ часов, наконец, мне удается склонить комитет арестовать Керенского. Вопрос становится на голосование. В это время входит в зал дежурный офицер и читает телеграмму:

«Из Луги отправлено 12 эшелонов ударников. К вечеру прибудут в Гатчину.

Савинков».

 

Телеграмма вызвала среди казаков замешательство, нерешительность. Настроение стало колебаться. Мне предъявили контртребование — подписать договор, в котором казаки отказываются от вооруженной борьбы с нами,  но с тем, чтобы их пропустили на Дон и Кубань с оружием в руках.

Нужно, с одной стороны, выиграть время до подхода отряда моряков, чтобы Гатчину захватить врасплох, с другой — без промедления, до прибытия ударников, арестовать Керенского Одинаково старался выиграть время, очевидно, и Краснов до подхода ударников. Для достижения своей цели я решаюсь подписать договор.

Договор подписан. Выносится единогласное постановление об аресте Керенского. Цель достигнута. Между тем Керенский, следивший за ходом переговоров, не нашел мужества в последний момент появиться среди казаков и заявить, что он готов погибнуть на своем посту, но не согласен с заключением позорного для казаков договора. Переодевшись, он позорно бежал, покидая введенных им в заблуждение казаков. Матрос Трушин, все время следивший за Керенским, поспешно сообщил:

— Керенский, переодевшись, прошел через двор. Пусть Его бегство есть политическая смерть.

Казаки, направившиеся арестовать Керенского, вернулись и доложили, что Керенский бежал. Возмущение бегством Керенского было громадно; казаки и юнкера тут же послали телеграмму:

«Всем, всем. Керенский позорно бежал, предательски бросив нас на произвол судьбы. Каждый, кто встретит его, где бы он ни появился, должен его арестовать как труса и предателя.

Казачий совет 3-го корпуса».

К моменту отправки телеграммы к казачьим заставам подходили Финляндский полк и отряд моряков. Заставы сообщили об их приближении. Мною было отдано распоряжение немедленно пропустить их. В этот момент в зал вбежал запыхавшийся Войтинский. Он потрясал телеграммами, полученными от Савинкова и из ставки, где сообщалось о приближении ударников. Всячески пытаясь повернуть настроение казаков, он убеждал их, что Керенский не бежал, что он выехал навстречу подходящим войскам. Но доверие к ставленникам Керенского уже было подорвано. В ответ на речь Войтинского тут же его арестовали (позднее Войтинский бежал при помощи юнкеров).

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

 

А. Ф. Керенский. 1917 г. Из коллекции Французской Национальной библиотеки

В час ночи 1 ноября в санитарном автомобиле, по грязной дороге, без освещения, пробираемся, к Гатчине. По пути ехавшие со мной офицер и два казака заявили, что они — против гражданской войны, что их  ввели в заблуждение, рассказывая о жестокостях и зверствах большевиков. Их убеждали, что весь гарнизон Петрограда и население ждет их, казаков, как избавителей от нашествия большевиков. Но теперь Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Встали поздно. Политический горизонт не проясняется, но и не сгущается. Укладка вещей продолжается. До завтрака А.Н.[Шлейфер] и я прошлись по саду. Днём я укладывал. После чая А.Н. и я немного прошлись по улицам и слышали одиночные ружейные выстрелы в сторону Зверинца и дворца. Дж<онсон> с нами не обедал. В 10 ч. Н<аташа>, А.Н. и я поехали к Дж<онсону>. Через Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Утром прошелся по саду. А.Н. [Шлейфер] отправился в экономку. После завтрака Наташа прошлась по новым постройкам.

В 3 ч. Дж<онсон> и я пошли пешком по городу, прошли мимо дворца, затем через Ремиз к Чайному домику, куда подъехала Наташа с А.Н. в автом<обиле>. Мы вместе поехали немного дальше и затем обратно возвратились домой через Приорат. После чая я играл на гитаре, после чего заснул на диване. Вечером я играл на бильярде с А.Н. В 11 ½ приехал Дж<онсон> из дворца и объявил положение Гатчины и наше угрожающим. Отряд ген. Краснова за малочисленностью и недостатком снарядов принужден был отступить от линии Александровская—Пулково, на линию реки Ижора. Сам Краснов со штабом приехал сюда. В 12 ч. А.Н. и я поехали к Дж<онсону>, где пробыли около 2 часов. Возвратившись обратно, застали энергичную укладку всех ценных вещей. Легли в 4 ½. Погода была днем полуясная, 5°.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 472-473

Утром прошелся по саду. А.Н. [Шлейфер] отправился в экономку. После завтрака Наташа прошлась по новым постройкам. В 3 ч. Дж<онсон> и я пошли пешком по городу, прошли мимо дворца, затем через Ремиз к Чайному домику, куда подъехала Наташа с А.Н. в автом<обиле>. Мы вместе поехали немного дальше и затем обратно возвратились домой через Приорат. После чая я играл на Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

В 11 ч. Наташа, дети, Александр Н<иколаевич> [Шлейфер] и я поехали в Реальное уч<илище> [в церковь] к обедне. Потом прокатились на автом<обиле> мимо дворца, на плацу стоит орудие. Днем Наташа, Дж<онсон>, А.Н. [Шлейфер] и я гуляли, пошли к Приорату, прошли мимо дома, затем то место, где играет музыка, повернули налево и вышли около Реального уч<илища>. Домой возвратились по Багговутовской в 4 ч. 40 м. (Н<аташа> устала и возвратилась на извозчике.) До обедая играл на гитаре. Вечером Н<аташа> прилегла на моем диване, а мужчины играли на бильярде. После веч<ернего> чая Дж<онсон> поехал во дворец за новостями, кот<орые> следующие:

Керенский продолжает пребывать в Гатчине, — Царское [Село] взято с боем, на Александровской бой продолжается, — в Петрограде идет сражение между Павловским уч<илищем> и большевиками, — телефонная станция вновь перешла к больш<евикам> — по слухам, Государственный банк громят, — среди частей гарнизона идет частичный раскол.

Погода была темная, туманная, 4° теп<ла>. После чая у нас были: Елена К<онстантиновна> [Гаврилюк] и Рейер.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 472

В 11 ч. Наташа, дети, Александр Н<иколаевич> [Шлейфер] и я поехали в Реальное уч<илище> [в церковь] к обедне. Потом прокатились на автом<обиле> мимо дворца, на плацу стоит орудие. Днем Наташа, Дж<онсон>, А.Н. [Шлейфер] и я гуляли, пошли к Приорату, прошли мимо дома, затем то место, где играет музыка, повернули налево и вышли около Реального Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Утром Александр Н<иколаевич> [Шлейфер] и я ходили по саду. Днем Наташа, А.Н. [Шлейфер], Дж<онсон> и я гуляли; у Татарского переезда мы прошли по полотну ж.д. версты полторы и дошли до того места, где казаки вчера разобрали рельсы, оттуда мы пошли направо полем до опушки рощи, замкнули круг опять к переезду и дошли до Соборной и по Александровской домой. После чая я играл на гитаре. После обеда я играл с А.Н. на бильярде. Дж<онсон> последние три ночи проводит у нас в доме. Погода была пасмурная, 5° теп<ла>.

По слухам, большевики Царского Села сдались, оказав небольшое сопротивление; будто бы у Таид находился отряд матросов, предполагавший идти на Гатчину для ареста Керенского, кот<орый> находится во дворце; по слухам из Петрограда, большевики разграбили Зимний дворец и грабят Государственный банк, кроме того, печатают в Экспедиции кредитных билетов на 35 миллионов ежедневно для собственного кармана.

Вечером узнали, что Гатчина объявлена на осадном положении.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 472

Утром Александр Н<иколаевич> [Шлейфер] и я ходили по саду. Днем Наташа, А.Н. [Шлейфер], Дж<онсон> и я гуляли; у Татарского переезда мы прошли по полотну ж.д. версты полторы и дошли до того места, где казаки вчера разобрали рельсы, оттуда мы пошли направо полем до опушки рощи, замкнули круг опять к переезду и дошли до Соборной и по Александровской домой. После чая я Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Утром читал. Днем Наташа, Дж<онсон> и я пешком отправились сначала на квартиру Дж<онсона>, а затем в Приорат, где видели прохождение Донских казаков, — кажется, была одна сотня с пулеметом и двумя пушками. Один казак меня узнал, несмотря на то, что я был в штатском, и спросил, не великий ли я кн. Мих<аил> Алек<сандрович>. Я ему ответил, что не назову себя. Около Адмиралтейских ворот мы сели в автом<обиль> и поехали через Зверинец и мимо [Гатчинского] дворца и видели, как подвозили отнятое оружие у частей, пришедших из Петрограда, — казаки также обезоружили матросов, кот<орые> занимали Варш<авский> вокзал и кроме винтовок у них было 10 пулеметов. После чая я читал. В 7 ¼  приехал Александр Н<иколаевич> [Шлейфер]. После обеда мы все поехали в синема — «На веки любя усыпила» (Франческа Бертини). Затем мы зашли к Лярским. От них поехали к Дж<онсону>, где виделись с Сергеем Петровичем. Возвратились домой в 1 ½. Погода была пасмурная, днем сырая, 3-4° <тепла>.

Все буржуазные газеты закрыты. Сегодня прибывали в Гатчину по Варш<авской> ж.д. казачьи части с артил<лерией>. Войсками, сосредоточенными под Петроградом, командует ген. Краснов. Он со своим штабом находится во дворце, — Керенский и Козьмин там же. Мы узнали, что в 2 ч. ночи отряд выступает на Царское [Село], где ожидается бой, а затем далее следует на Петроград. Большевики, кажется, начинают плохо себя чувствовать.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 471

Утром читал. Днем Наташа, Дж<онсон> и я пешком отправились сначала на квартиру Дж<онсона>, а затем в Приорат, где видели прохождение Донских казаков, — кажется, была одна сотня с пулеметом и двумя пушками. Один казак меня узнал, несмотря на то, что я был в штатском, и спросил, не великий ли я кн. Мих<аил> Алек<сандрович>. Я ему ответил, что не назову Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Утром читал. Днем был Котон. В 4 ¼  Наташа и я пошли пешком к Елене Константиновне [Гаврилюк], кот<орая> теперь переехала на Багговутовскую, 11-6. Мы у нее пили чай. Немного позже приехал Дж<онсон>. В 7 ч. Н<аташа> и я возвратились пешком. К обеду приехала Надежда Д<митриевна> [Лярская]. Вечером заехал Рейер. Гости разъехались в 11 ½  Погода была полуясная от 2 ч.

Всю власть захватил Военно-Революционный Комитет, захвачены все банки, министерства, Зимний дворец, кот<орый> подвергался сильному обстрелу, не только ружейному и пулеметному, но и артиллерийскому (его обороняли ударный батальон, юнкера и женский ударный батальон, — жертв было много), все министры арестованы и отвезены в Кресты; одним словом, большевики одержали победу, но надолго ли это?

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 471

Утром читал. Днем был Котон. В 4 ¼  Наташа и я пошли пешком к Елене Константиновне [Гаврилюк], кот<орая> теперь переехала на Багговутовскую, 11-6. Мы у нее пили чай. Немного позже приехал Дж<онсон>. В 7 ч. Н<аташа> и я возвратились пешком. К обеду приехала Надежда Д<митриевна> [Лярская]. Вечером заехал Рейер. Гости разъехались в 11 ½  Погода была Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Отряд революционных солдат. 1917 г.

До завтрака я начал писать письма Мама и [великой княгине] Ксении [Александровне] и кончил в 3 ½, затем Наташа, Прасковья И<вановна>, Дж<онсон> и я пошли гулять в нашем саду. После чая П.И. [Авьерино] мне читала вслух. Из Петрограда от Алеши и Андреева узнали по телефону, что Керенский утром уехал на ст<анцию> Дно, по слухам, как предполагают, за войсками, — Зимний дворец занят большевиками, где, по слухам, находятся члены Временного правительства, — Совет Рос<сийской> Республики распущен большевиками же, — штаб округа в их руках, на улицах местами стрельба, — весь петроградский гарнизон перешел к большевикам, на стороне Врем<енного> прав<ительства> все училища. После обеда мы поехали в синема, «Клятва мести». Дж<онсон> ночует у нас. Таня и Марина продолжают у нас оставаться, пока беспокойно в городе.

Погода пасмурная, 3°.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 470-471

Отряд революционных солдат. 1917 г.

До завтрака я начал писать письма Мама и [великой княгине] Ксении [Александровне] и кончил в 3 ½, затем Наташа, Прасковья И<вановна>, Дж<онсон> и я пошли гулять в нашем саду. После чая П.И. [Авьерино] мне читала вслух. Из Петрограда от Алеши и Андреева узнали по телефону, что Керенский утром уехал на ст<анцию> Дно, по слухам, как предполагают, за войсками, — Зимний дворец занят Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Утром мне читала Прасковья И<вановна>. В 3 ч. Наташа, П.И. [Авьерино], Дж<онсон> и я поехали к Куракинским воротам, а оттуда прошлись пешком вдоль озера, дошли до дворца и сели в автом<обиль> у Фермы. К чаю была Н.Д.Лярская, когда она уехала, мне читала П.И. В 7 ¼  приехал Митя Ден, — он завтра возвращается в Ай-Тодор. Мы сели обедать в 7 ¾ , и в 8 ¼ он Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

Встали очень поздно. В 3 ½ Наташа, Прасковья И<вановна>, Дж<онсон> и я поехали в Ремиз, — вышли у плотины и прошлись пешком мимо Чайного домика и дальше до поворота дороги к Черному озеру. Там сели в автом<обиль> и возвратились домой в 5½. После чая читал, затем играл на гитаре. Вечером читали, потом Дж<онсон> и я играли на бильярде. Погода была днем полуясная, 2-3° теп<ла>.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 470

Встали очень поздно. В 3 ½ Наташа, Прасковья И<вановна>, Дж<онсон> и я поехали в Ремиз, — вышли у плотины и прошлись пешком мимо Чайного домика и дальше до поворота дороги к Черному озеру. Там сели в автом<обиль> и возвратились домой в 5½. После чая читал, затем играл на гитаре. Вечером читали, потом Дж<онсон> и я играли на бильярде. Погода была днем Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

В 11 ¼  Наташа с Прасковьей И<вановной> и детьми поехали в церковь Реального уч<илища>. Леонид [Трескин] до завтрака мне читал. В 3 ч. Наташа, П.И. [Авьерино], Леонид, Дж<онсон> и я поехали в Зверинец и прошлись пешком вдоль всей реки, — сели в автом<обиль> в конце Цагове и отвезли Леонида на Б<алтийский> вокзал. Он завтра уезжает в Москву, а через несколько дней на фронт. После чая П.И. мне читала, и я заснул, потом играл на гитаре. После обеда мы поехали в синема — «Под властью преступного брата». Оттуда мы поехали к Джонсону, где пили чай, пришел также Котон. В 12 ½  возвратились домой. Погода была темная, 3°.

Великий князь Михаил Александрович. Дневник и переписка Великого князя Михаила Александровича. 1915-1918. М., 2012. С. 469-470

В 11 ¼  Наташа с Прасковьей И<вановной> и детьми поехали в церковь Реального уч<илища>. Леонид [Трескин] до завтрака мне читал. В 3 ч. Наташа, П.И. [Авьерино], Леонид, Дж<онсон> и я поехали в Зверинец и прошлись пешком вдоль всей реки, — сели в автом<обиль> в конце Цагове и отвезли Леонида на Б<алтийский> вокзал. Он завтра уезжает в Москву, а Читать далее

Великий князь Михаил АлександровичВеликий князь Михаил Александрович

В 11 ч. Наташа и Дж<онсон> поехали в Петроград. До завтрака я читал. В 2 ч. я поехал на автом<обиле> с детьми, мисс Ним, Таней, Мариной, Софи. Мы поехали через Егерскую, Салези, Педлино, затем повернули налево к Черному озеру, — от Чайного домика к Корпиково и домой. Возвратились домой в 3 ¾. От 4 ½  до 7 ч. я играл на гитаре с Доминичи, потом читал. В 7 ¾  Наташа Читать далее