Брянский Рабочий
Брянский Рабочий
Флаг поднят.
Корниловский флаг поднят… в российском предпарламенте. После оваций по адресу ген. Алексеева, (ненавидимого всей армией, соратника Корнилова), «правая часть» зала устроила вчера бурную овацию в честь самого фельдмаршала контрреволюции. «Мы признаем имя Корнилова честным, чтобы ни говорили. И за это честное имя мы отдадим нашу жизнь» — заявил кадетский оратор Струве восторженно поддержанный кадетами, торгово-промышленниками, казаками и кооператорами
«Нам нужно выйти на улицу» сказал ген. Брусилов на московском совещании Корниловцев. «Мы согласны во всеуслышание признать, мы контрреволюционеры» добавил один из его сотоварищей. И контрреволюция, действительно, перестает стесняться, перестает робеть и конфузиться самой себя. Контрреволюция открыто выходит на улицу.
В свое время «Речь» вышла с белыми пятнами вместо передовицы, ибо кадетская газета не решилась признать перед всеми свое единогласие с Корниловым. Теперь кадетский оратор в предпарламенте восполняет этот пробел.
И в это самое время, как в Мариинском дворце осмелевшие сторонники кровавой расправы с народом, восставшим против помещичьей кабалы и насилия капитала, бурно аплодируют промелькнувшей тени генерала-заговорщика, в это самое время в Ташкенте арестовывают членов местного Совета Рабочих и Солдатских Депутатов а в Калуге какой-то, вдруг из под земли выросший отряд казаков и драгун в сопровождении бронированных автомобилей разгоняет Совет и арестовывает Исполнительный Комитет. Что означают калужские события? Мы не имеем еще ключа в этой «загадке». Но мы твердо знаем, что если бы проект вывода революционного гарнизона из Петрограда был осуществлен, то контрреволюция немедленно получила бы полную возможность осуществить свою заветную мечту — расправиться с Петроградским Советом по-калужски и по-ташкентски.
Генерал Корнилов временно «отдыхает» в Быхове, окруженный преданными ему текинцами и польскими легионами. Союз офицеров-корниловцев продолжает свою работу в армии. Каледин организует контрреволюцию в тылу. Родзянко и Рябушинский орудуют в Москвe, кадеты совместно с Кишкиным и прочими министрами кадетами — в Петроград.
В любой момент Корнилов или Каледин могут встать во главе движения, в любой момент Каледин может отрезать Москву и Питер от угля и хлеба, в любой момент, поддерживая его Родзянки в Москве и Кишкины в Петрограде предъявят Керенскому, этому балаганному Бонапарту, свои окончательные требования, и, вместе с ним, или без него дадут решительный бой, которого ждет и не дождется весь союзный капитал, через Гурко и кадетских послов, сговорившийся с контрреволюцией и ответивший решительным отказом на «благожелательное» предложение о пересмотре «военных целей».
И почему бы контрреволюции отказаться от такого боя? Потому что близок созыв Учредительного Собрания? Но именно потому, что он близок, буржуазно помещичья коалиция и готовит свой решительный удар. Еще побольше голода и безработицы, непреклонно организуемых Рябушинскими, еще поближе калединские отряды, еще побольше отчаяния в обессилевающей армии все шансы победы на стороне Родзянки-Каледина.
Судьба революции — в руках ее врагов! Ибо в их руках — вся власть. Правительство явное, а тем более правительство закупленное — на стороне заговорщиков против народа. Терпеть такое положение, значит подобно доверчивой жертве спокойно смотреть, как вьют и намыливают для нее веревку.
Корниловский флаг поднят. Господа буржуи заявляют, что готовы «отдать за него свою жизнь». Но мы знаем, что господа буржуи никогда не подвергают опасности свои драгоценные шкуры. Они работают чужими руками. Они и за Корнилова пошлют умирать темных спровоцированных людей, если не ингушей, то не разобравшихся казаков, если не казаков, то натравленных буржуазными провокаторами, сбитых с толку солдат.
Но рабочие и солдаты могут сказать с удовлетворением: «мы во время приняли свои меры и господа буржуи не застанут нас врасплох. На происки полукорниловцев, на заговор корниловцев мы ответим не отразимым ударом!».