А назавтра Дубровка забушевала, занятий в школе почти не было, учителя подолгу засиживались в преподавательской. Наконец, собрали всех нас в зал. Инспектор училища Николай Иванович Курганов с большим волнением вскользь что-то сказал нам о революции и объявил, чтобы завтра все мы пришли на демонстрацию. Учительница пения стала исполнять на фисгармонии новые песни: «Варшавянку», «Вихри враждебные». Мы учили новые слова.
Двадцать рабочих молодцов шпагатной фабрики под руководством прибывшего из Брянска комиссара (опять новое слово) явились в полицию, разоружили стражников, надели на себя их шашки, обернули рукава красными повязками со словом «милиция» и разошлись по всему посёлку на дежурство. Прохожие при встрече с ними били в ладоши, а я шептал, что ребята, действительно, милые.
На демонстрацию вышли все рабочие фабрики, весь народ Дубровки, окрестных деревень и тучи детей. Но это уже был не 1914 год: ни царских портретов, знамён, икон, хоругвей и никакого духовенства с полицией не было. В глазах всё было красным от множества красных флагов, бантиков и лозунгов: «Долой самодержавие!», «Да здравствует Временное правительство!», «Свободу узником царских застенков!»; все лица переполнены восторгом и радостью надежд. На глазах многих женщин слезы.
А мы, школьники, чеканим в такт песне шаг и во весь голос: «Вихри враждебные веют над нами, чёрные силы нас злобно гнетут…» Когда же переходили мы на припев: «На бой кровавый, святой и правый, марш, марш вперед, рабочий народ», – к нам присоединялась вся демонстрация, и казалось, что воздух сотрясается до самого неба и зов наш слышат все исстрадавшиеся люди России.
Мигом была сооружена высокая трибуна. И горячие речи народных ораторов, где не обошлось и без Леона Максимовича, а комиссар сообщил, что царь подвергнут домашнему аресту, министры направлены в Петропавловскую крепость, все революционеры вышли на свободу, что было встречено громким «Ура!»
Митинг закончился, но расходиться не спешили: началось стихийное гуляние, песни, хороводы, танцы. Все друг друга поздравляли и продолжали обниматься, целоваться, уверенные, что Правительство, наконец-то, положит конец войне, и народ будет спасён. Выспимся, ведь завтра уже будем работать по 8 часов.