1917. Хроники Брянского края

Календарь записей


Подписывайтесь на нас


1917. Хроники Брянского края
Павел Дыбенко

Павел Дыбенко

Возраст: 28 лет. Родился в Новозыбкове. Член РСДРП с 1912 года. За участие в подпольной деятельности неоднократно арестовывался. Служит на Балтийском флоте в Гельсингфорсе.

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Неизбежность диктатуры в лице Корнилова, или Керенского, или Корнилова, Керенского, Савинкова и Филоненко вкупе, причем каждый из них считал себя вполне подготовленным к роли диктатора военного и гражданского, обосновывалась существовавшим двоевластием того времени. Коалиционное правительство, осуществлявшее идеи буржуазии, тем самым вело систематический поход против все Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

На этом совещании почетное место и наибольшее представительство получила явная контрреволюция, которая после встречи с Корниловым и после публичного рукопожатия, которым обменялись Церетели с Бубликовым, требует передачи полноты власти буржуазии и ликвидации Советов. Одновременно бонапартизм Керенского толкает его на сговор с Корниловым в целях осуществления военной и Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

10 августа   *  от «Петропавловска» и «Республики» на свидание ко мне прибыло несколько моряков. Встреча в необычной обстановке через решетки вызвала в них бурю негодования. Они готовы были тут же сломать эти решетки и упорно настаивали перед тюремным надзирателем открыть эти решетки и предоставить им возможность разговаривать со мной наедине. Изумленный надзиратель на требование моряков смиренно ответил: «Мы—люди подневольные. Начальство не разрешает». На что моряки ответили: «Мы сами разрешим. Скоро мы сорвем эти решетки своими пушками». Они передали вынесенные на кораблях ультимативные резолюции об освобождении арестованных за июльские события, весьма объемистую посылку, около 3—4 пудов, — сахар, белые галеты, консервы. Тут же сообщили о решении команд во что бы то ни стало добиться нашего освобождения, хотя бы пришлось применить силу оружия; о том, что корабли, выносившие резолюции доверия Временному правительству, образумились, гонят с митингов и не дают говорить меньшевикам и эсерам, не признают нынешний Центробалт, который не отражает мнения Балтфлота.

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

10 августа   от «Петропавловска» и «Республики» на свидание ко мне прибыло несколько моряков. Встреча в необычной обстановке через решетки вызвала в них бурю негодования. Они готовы были тут же сломать эти решетки и упорно настаивали перед тюремным надзирателем открыть эти решетки и предоставить им возможность разговаривать со мной наедине. Изумленный надзиратель на требование Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Надежды не совсем оправдались: 23 (10) июля из Гельсингфорса доставили и Антонова-Овсеенко. В «Крестах» он занял «квартиру» по соседству со мной.

Вскоре привезли в Петропавловскую крепость командующего Балтийским флотом адмирала Вердеревского, как невыполнившего провокационный приказ Временного правительства о потоплении судов и разгласившего «тайну» распоряжений. Заключение Вердеревского в Петропавловскую крепость послужило для него этапом к повышению и назначению впоследствии «калифом на час» — последним морским министром Временного правительства.

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

 

Надежды не совсем оправдались: 23 (10) июля из Гельсингфорса доставили и Антонова-Овсеенко. В «Крестах» он занял «квартиру» по соседству со мной. Вскоре привезли в Петропавловскую крепость командующего Балтийским флотом адмирала Вердеревского, как невыполнившего провокационный приказ Временного правительства о потоплении судов и разгласившего «тайну» распоряжений. Заключение Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Наступили тяжелые минуты. В первый момент казалось, что все погибло. Больше всего мучила мысль: в Центробалте никого не осталось, кто же возьмет теперь на себя руководство Центробалтом? Кто сумеет не допустить именно теперь привести в исполнение обещания Лебедева на I съезде Балтфлота — разогнать не Покорный Временному правительству Центробалт? Все активные работники Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

19 (6) июля на рассвете вышли еще два миноносца. Около 10 часов вечера мы проходили Кронштадт, а к 12 часам вошли в Неву. На прибывших за сутки до нас миноносцах в Петроград из команды никого не было. Точных сведений получить было неоткуда. Едва успели мы выйти на берег, чтобы направиться в Центрофлот для получения справок о местонахождении нашей первой делегации, нас плотным кольцом окружили юнкера, арестовали и повезли на грузовом автомобиле в Зимний дворец. Юнкера далеко не гуманно обошлись с нами при аресте: некоторых избивали прикладами, в том числе автора этих строк, угрожая тут же расстрелять как зачинщиков восстания во флоте. Около Зимнего дворца юнкера снова принялись избивать нас прикладами. В этот момент проходил министр «социалист» Церетели, к которому я обратился с вопросом:

— Что, господин министр, это по-демократически? Так народные министры расправляются с революционными моряками?

Церетели прошел мимо, не удостоив ответом, хотя лично знал меня.

Вечером 19 (6) июля я встретил многих знакомых моряков, но уже не в Центробалте, а в казематах «Крестов».

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

19 (6) июля на рассвете вышли еще два миноносца. Около 10 часов вечера мы проходили Кронштадт, а к 12 часам вошли в Неву. На прибывших за сутки до нас миноносцах в Петроград из команды никого не было. Точных сведений получить было неоткуда. Едва успели мы выйти на берег, чтобы направиться в Центрофлот для получения справок о местонахождении нашей первой делегации, нас плотным Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Рано утром 18 (5) июля, когда первые лучи восходящего солнца осветили залив, к Центробалту подошли четыре миноносца. На них пересела делегация, и с развевающимися красными стягами миноносцы вышли из гавани. С кораблей матросы, стоя во фронте, провожали делегацию и уходящие миноносцы криками «ура»; В эти минуты никто не допускал мысли, что наша делегация вместо выполнения Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Утром 17 (4) июля в 3 часа была получена еще телеграмма следующего содержания:

«Гельсингфорс, Комфлот. Ревель,

Старшему на рейде и коменданту крепости.

Из Петрограда, Генмора,

17 (4) июля в 2 часа 10 минут.

16 (3) июля первый пулеметный полк начал агитацию, призывая воинские части к вооруженной демонстрации против Временного правительства. Некоторые части, вопреки распоряжению Совета рабочих и солдатских депутатов, вышли с оружием на улицу. На Невском и в некоторых других частях города, по невыясненным еще причинам, открылась стрельба из пулеметов и беспорядочная ружейная стрельба. По поступившим сведениям, пострадало несколько человек слегка. На Невском три вооруженных полка демонстрантов при первых, неизвестно кем произведенных выстрелах рассеялись. Большинство частей, в том числе оба экипажа, не выступили, ожидая распоряжения от Комитета рабочих и солдатских депутатов. К 1-му часу ночи демонстрация начала возвращаться в казармы. Порядок, видимо, восстанавливается. Если события изменят свой ход, буду вам сообщать.

№ 8275.

Дудоров».

Одновременно в ночь на 17 (4) июля были перехвачены телеграммы на имя главковерха о вызове с фронта надежных частей для подавления восстания в Петрограде.

Полученные телеграммы говорили о начавшееся мирной демонстрации против Временного правительства. Но Временное правительство само провоцировало вооруженное столкновение как в Петрограде, вызывая войска с фронта, так и в Балтийском флоте, отдавая распоряжение поставить на позиции подводные лодки и в случае необходимости топить корабли, идущие в Кронштадт, а также вызывая миноносцы для борьбы с направляющимися для участия в демонстрациях в Петроград кронштадтцами.

Июльские события начались. Гельсингфорсский Совет 17 (4) июля с утра до позднего вечера искал формулы компромиссного решения об отношении к Временному правительству. Перед ним стояла неразрешимая задача: меньшевистское и эсеровское болото, составлявшее большинство совета, обязано было, с одной стороны, настаивать на вынесении решения полного доверия и поддержки Временному правительству, а с другой стороны — вся матросская и солдатская масса требовала передачи полноты власти Советам. К вечеру незначительным большинством Совета была принята резолюция, порицавшая тех, кто выступит для участия в демонстрации с оружием в руках. Такое решение вызвало возмущение присутствовавших членов Центробалта и представителей судовых комитетов. Представители Центробалта заявили, что они решили послать корабли в Петроград, не только не по приказу Временного правительства —  для борьбы с кронштадтцами, а для поддержки последних, причем было заявлено, что решение о посылке судов принято на дневном заседании Центробалта. Заявление членов Центробалта произвело ошеломляющее впечатление на всех присутствовавших меньшевиков и эсеров. Дальнейшее заседание Гельсингфорсского Совета было прервано, и все присутствующие на заседании направились на «Полярную Звезду» для участия в открывающемся заседании Центробалта совместно с судовыми комитетами.

В течение 17 (4) июля вследствие нерешительности и растерянности местных гражданских властей в городе царило полное безвластие. Центробалт вынужден был во избежание эксцессов выслать вооруженные патрули. К вечеру на всех судах и в пехотных частях царило весьма возбужденное настроение: требовали посылки в Петроград на помощь петроградским рабочим и кронштадтцам кораблей в целях предъявления требований о передаче власти Всероссийскому Съезду Советов, а также ареста Лебедева и Дудорова.

В 19 часов 30 минут на «Полярной Звезде» Центробалт открывает пленарное заседание совместно с судовыми комитетами и представителями от всех воинских частей и Гельсингфорсского Совета. Меньшевики пытались вести перед заседанием агитацию среди собравшихся матросов, но тут же были удалены самими матросами. Исход заседания был предрешен. На повестке дня стоял один вопрос: о передаче власти Советам. На заседание был приглашен командующий Балтийским флотом, которому перед основным докладом было предоставлено слово для оглашения полученных телеграмм и распоряжений за подписью Дудорова и Лебедева. После оглашения телеграмм и отказа командующего выполнить распоряжения Временного правительства собранием была принята единогласно при одном воздержавшемся резолюция Центробалта. На этом же собрании была избрана делегация, которая, получив резолюцию и наказ, отправилась на четырех миноносцах в Петроград.

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

Утром 17 (4) июля в 3 часа была получена еще телеграмма следующего содержания: «Гельсингфорс, Комфлот. Ревель, Старшему на рейде и коменданту крепости. Из Петрограда, Генмора, 17 (4) июля в 2 часа 10 минут. 16 (3) июля первый пулеметный полк начал агитацию, призывая воинские части к вооруженной демонстрации против Временного правительства. Некоторые части, вопреки распоряжению Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

В результате битвы весь флот Гельсингфорсской базы почти единогласно вынес резолюцию недоверия Временному правительству и Керенскому, выпустил воззвание против наступления и требовал смены правительства. Атмосфера во флоте к моменту июльских событий была настолько напряженной, что достаточно было малейшего необдуманного шага со стороны Временного правительства, чтобы флот выступил против него с оружием в руках. Временное правительство, систематически защищавшее исключительно интересы буржуазии, не могло не совершать вызывающих актов. Первым из таких актов явилась телеграмма помощника военного министра капитана 1 ранга Дудорова на имя командующего Балтийским флотом от 16 (3) июля за № 8295 следующего содержания:
«Временное правительство по соглашению с Исполнительным Комитетом Советов рабочих и солдатских депутатов приказало принять меры к тому, чтобы ни один корабль без вашего на то приказания не мог идти в Кронштадт. Предлагаю не останавливаться даже перед потоплением такого корабля подводной лодкой, для чего полагаю необходимым подводным лодкам занять заблаговременную позицию.
Подпись: Дудоров»

Помимо этой телеграммы, на имя командующего флотом и состоявшего при нем комиссара Временного правительства Онипко был получен ряд секретных распоряжений и инструкций в зашифрованном виде,  которые в первый момент были скрыты от Центробалта. Права Центробалта были нарушены, и Центробалт того же 3 июля арестовал комиссара Онипко и назначил при командующем флотом, в связь, минную оборону и на отряд подводных лодок своих комиссаров. Вслед за первой телеграммой была получена и другая, следующего содержания:
«С. Секретно.
Комфлоту Вердеревскому.
Временное правительство по соглашению с Исполнительным комитетом приказывает немедленно прислать «Победитель», «Забияку», «Гром», «Орфей» в Петроград, где им войти в Неву. Идти полным ходом. Посылку пока держать в секрете. Если кто из миноносцев не может быстро выйти, не задерживать других. Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне. Временно возлагает… [дальше— пропуск, не было расшифровано] и если потребуется противодействие прибывающим кронштадтцам. Если, по вашим соображениям, указанные миноносцы прислать невозможно совершенно, замените их другим дивизионом, наиболее надежным.

№ 2294.
Дудоров».

Получив эти телеграммы, Центробалт в целом, в том числе даже единомышленники Керенского, был возмущен провокацией Временного правительства, требовавшего начать братоубийственную бойню между отдельными частями флота. На экстренном заседании Центробалта было решено созвать пленарное заседание совместно с судовыми комитетами, объявить всему флоту о провокации Временного правительства, поставить вопрос о немедленной передаче власти Советам, а. также о посылке делегации от кораблей с требованием ареста Дудорова и Лебедева.

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

В результате битвы весь флот Гельсингфорсской базы почти единогласно вынес резолюцию недоверия Временному правительству и Керенскому, выпустил воззвание против наступления и требовал смены правительства. Атмосфера во флоте к моменту июльских событий была настолько напряженной, что достаточно было малейшего необдуманного шага со стороны Временного правительства, чтобы флот Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Возвращаясь с Лодейного Поля и проезжая через Петроград, мимоходом заглянул во дворец Кшесинской. Интересно ведь было побывать в апартаментах бывшей любовницы царя, ныне занятых большевиками, наводившими панику на весь Петроград. Кроме того, хотелось, откровенно говоря, повидать и самого Ленина. Уж очень много о нем рассказывали, да и сам я был его поклонником, только не видел его никогда. Когда проезжал он через Финляндию, посылали караул встретить его, но самому так и не пришлось видеть его.

Наружный вид дворца великолепен, манит уставшего путника. Скромно захожу в дом. Должен сознаться, вид дома внутри несколько разочаровал меня: в здании, как видно, только еще несколько дней назад революция произошла, и мебель будто от волнения вся стоит не на своих местах. У нас во флоте уже давно все приведено в порядок, кроме того, мы ведь долго учились, как соблюдать чистоту да порядок. Недаром наш флот считался первым по комфорту и порядку. Разумеется, тут другое: приехали люди из-за границы, усталые, а тут революция, работы сверх головы. Известно, где там до порядка.

Пробираюсь из комнаты в комнату, спрашиваю: можно ли Ленина видеть?

«А вы кто такой?»

«Я председатель Центробалта». В то время уже ходило поветрие: коль не скажешь чина или не покажешь партийного билета, ни за что не пропустят.

Стою, расспрашиваю. Из соседней комнаты выходит человек средних лет, среднего роста, с улыбкой на лице; внимательные с усмешкой глаза.

«Это Ленин».

Подхожу к нему.

«Разрешите получить от вас кое-какие указания и информацию для нашей работы, а то много ходит слухов о готовящемся вооруженном выступлении». Говорю, кто я. Деловито, коротко обмениваемся парой фраз. От Ленина узнал, что никакого выступления не готовится, предполагается демонстрация. «Уж тут следите сами,— сказал Ленин.— Но, смотрите, не набедокурьте, а то я слышал, что вы там с правительством не ладите. Как бы чего не вышло…»

«Ничего, Владимир Ильич, это наговоры, мы люди скромные и вперед батьки в пекло не полезем».

Покидаю дворец Кшесинской, захватив литературы; спешу опять в свой Центробалт.

Дыбенко П., Мятежники, М., 1923

Возвращаясь с Лодейного Поля и проезжая через Петроград, мимоходом заглянул во дворец Кшесинской. Интересно ведь было побывать в апартаментах бывшей любовницы царя, ныне занятых большевиками, наводившими панику на весь Петроград. Кроме того, хотелось, откровенно говоря, повидать и самого Ленина. Уж очень много о нем рассказывали, да и сам я был его поклонником, только не видел Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

За «разложение» черноморцев Керенский еще пуще прежнего стал метать огненные стрелы против Балтфлота и в первую голову — против Центробалта… В заключение Керенский лично решил посетить Балтфлот и на месте принять решительные меры по искоренению «крамолы».
Накануне приезда Керенского представители Финляндского областного исполнительного комитета совместно с командующим Балтфлотом и несколькими членами Центробалта устроили совещание о порядке встречи министра. На совещании было принято следующее решение: для встречи министра выделить от всех частей флота и армии почетные караулы, выстроив их шпалерами от вокзала до здания Гельсингфорсского исполнительного комитета. Встречать министра на перроне при выходе из вагона будут: командующий флотом, председатели областного исполнительного комитета, Гельсингфорсского исполнительного комитета, представители от меньшевиков и эсеров и в последнюю очередь — представитель от Центробалта.

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

За «разложение» черноморцев Керенский еще пуще прежнего стал метать огненные стрелы против Балтфлота и в первую голову — против Центробалта… В заключение Керенский лично решил посетить Балтфлот и на месте принять решительные меры по искоренению «крамолы». Накануне приезда Керенского представители Финляндского областного исполнительного комитета совместно с командующим Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

На одном из заседаний Гельсингфорсского Совета матросская секция внесла на рассмотрение проект организации Центрального комитета Балтийского флота. Многим этот проект пришелся не по душе. На Центробалт смотрели, как на орган, который вырвет флот из-под влияния Гельсингфорсского Совета, а следовательно, и меньшевиков. Но голосами матросов вопрос был решен. Тут же на заседании Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

В 11 часов — за час до открытия заседания Совета — позвонил товарищ Антонов-Овсеенко и передал, что из Петрограда от ЦК партии прибыла товарищ Коллонтай, которая выступит с докладом о «Займе свободы». Одновременно с этим Антонов-Овсеенко передал нам приказ записываться и брать слово в прениях, чередуясь с меньшевистскими «патриотами». Этот приказ нас обрадовал. Хотелось Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Утром поехали дальше. Приезжаем в полк на позиции. Встречают более приветливо, но опять «экзаменуют». Подсаживается командир, рассказывает, что полк отказывается идти в наступление, — нужно уговорить его. Требует смены. Пошли в полк. Недалеко от окопов устроили митинг. В полку заявили: полк не отказывается наступать, но требует, чтобы правительство приняло немедленные меры к Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Ночью приходят к нам несколько раненых солдат: — Товарищи! Вы, говорят, приехали из Петрограда и от флота. Помогите нам: мы сидим в лазарете впроголодь, врачи и сестры по нескольку дней даже в палаты не заходят. Помещение холодное. Лекарств не дают. К кому ни обращались, никто палец о палец не ударяет. Мы голодаем, а в офицерском собрании офицеры вместе с сестрами пьянствуют. Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Едем в Заамурские полки. Грязь непролазная. Лошади еле тащат. На ночь останавливаемся в одном из городков, где расположены санчасть дивизии и тыловые учреждения. Спрашиваем: — Есть ли у вас комитет? — Есть. Офицер ведет к председателю. Председатель — полковник. По нашей просьбе устраивают собрание. На собрании одни офицеры и сестры милосердия. Говорим, митингуем. На лицах Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

На пятый день Пасхи мы очутились в ставке генерала Брусилова. Генерал нас принял, поговорил и поручил проэкзаменовать нас какому-то полковнику. На фронт пускали нас неохотно. Говорили: «Если будете агитировать за наступление, то пропустим, а если нет, то благоволите вернуться». На экзамене наша делегация отвечала уклончиво, поручив за всех «изворачиваться» одному из бывших с Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

С большим трудом втиснулись мы в поезд, идущий на Киев. По дороге спать не пришлось; в каждое купе набивалось до 40 человек, и хотя окна вагона были выбиты и сильно продувало, все же дышать было нечем.

Добрались до Киева. В Киеве явились в Раду и, получив разрешение посетить воинские части, отправились выполнять свою миссию.

Во многих частях солдаты весьма туманно представляли себе, что такое революция. Здесь все оставалось еще по-прежнему — многих уголков России революция тогда еще не коснулась. Посетив части, побеседовав, раздав литературу, мы поехали дальше.

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

С большим трудом втиснулись мы в поезд, идущий на Киев. По дороге спать не пришлось; в каждое купе набивалось до 40 человек, и хотя окна вагона были выбиты и сильно продувало, все же дышать было нечем. Добрались до Киева. В Киеве явились в Раду и, получив разрешение посетить воинские части, отправились выполнять свою миссию. Во многих частях солдаты весьма туманно представляли Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

На одном из заседаний Гельсингфорсского Совета в конце марта решено было послать делегации в Черноморский флот и на Кавказский фронт, на фронты Северный и Юго-Западный. В числе делегатов пришлось и мне выехать на Юго-Западный фронт. Сборы были недолгие: получили немного литературы, инструкции от Совета — и в дорогу. Обещали еще в Петрограде кое-чем нас снабдить. Но, Читать далее

Павел ДыбенкоПавел Дыбенко

Весна крутом. Ликует природа, ликуют и сердца вчерашних рабов. Сегодня они властелины. Сегодня, собравшись в городском театре, они решают свою судьбу Здесь голос матроса равен голосу вчерашнего его властелина-офицера.

Театр переполнен. Оживление царит во всех уголках. Спорят о многом, только не о партийных группировках. Этот «соблазн» еще не проник в толщу матросских и солдатских масс. Ярко и отчетливо бросается в глаза картина: в сторонке, плотно сомкнувшись, небольшие группы офицеров втихомолку что-то обсуждают; рядом — группа матросов, солдат и рабочих с радостными, задорными лицами доказывают друг другу, кто больше сделал для переворота и кто теперь должен стать у власти. В группу офицеров влезает матрос и сразу же переходит в наступление. Видно, как офицеры, слабо, уклончиво парируя матросу, постепенно отступают, расходятся.

Продолжительный, громкий звонок. Взвивается занавес. Ярко освещенная сцена, убранная красными флагами, привлекает всеобщее внимание. Оркестр играет революционный гимн.

Из глубины сцены несется приятный, звучный и властный голос председателя Совета.

— Товарищи, объявляю третье заседание Гельсингфорсского Совета рабочих, матросских и солдатских депутатов открытым…

Странно, почему же не добавляют: офицерских? Ведь здесь же присутствуют офицеры. Но это не просто выдумка председателя; это факт; революция с первого же дня наложила свою печать на жизнь и нравы: нет больше места для деления на солдат, матросов и офицеров; в Советах есть лишь представители армии, флота и рабочих.

В театре — гробовая тишина. Ее прерывают громкие крики «ура», несмолкаемые аплодисменты. Все встают. Взоры всех обращены в одну сторону. По театру идет мощный человек с поседевшими волосами и радостной улыбкой на лице. Это — любимец матросов, вновь избранный ими командующий Балтийским флотом — адмирал Максимов. Он смущенно раскланивается, но твердой, уверенной походкой приближается к сцене. Его появление на сцене вызывает новый взрыв аплодисментов и криков «ура». Наконец все смолкает. Председатель громко произносит: «Товарищи из президиума, прошу занять места».

Матросы, солдаты и рабочие с просветленными, радостными лицами, чисто одетые, мягкими шагами подходят к большому столу, покрытому красным сукном.

Председатель оглашает число жертв, погибших во время переворота в Гельсингфорее. Все встают и стройно, с проникающей в душу скорбью, поют: «Вы жертвою пали»… Оркестр играет похоронный марш.

В ушах еще долго звучит последний аккорд.

Председатель оглашает ряд телеграмм и сообщений о ходе революции. Опять аплодисменты и радостные крики «ура». Затем оглашается повестка дня. Повестка принята.

Председатель заявляет:

— Слово для приветствия предоставляется командующему Балтийским флотом товарищу Максимову.

Странно: даже не добавляет «адмиралу». Кажется, что этого титула никогда не было.

При сильном электрическом свете Максимов ярко выделяется на сцене. Без блестящих эполет и орденов, озаренный радостной улыбкой, он кажется величественным… Медленно, с явным душевным волнением и появившимися на глазах слезинками, он приветствует представителей народа, матросов, солдат и рабочих, он приносит благодарность за оказанное ему великое доверие, он клянется отдать на служение народу все свои силы и знания. Обращаясь к президиуму, он протягивает руку в сторону матроса-делегата и восклицает:

— С вами, честными, стойкими и бесстрашными борцами, всегда я готов умереть за счастье народа!

Буря аплодисментов и новые крики «ура».

Максимов, весь преобразившийся, зараженный общим воодушевлением, дает волю всему тому, что у него накопилось в груди за эти первые дни революции. Без лести, но и без страха, он все это произносит. На его лице нет хитрости, нет подхалимства. Но он не учел другого: его искренность, его откровенность не понравились многим присутствовавшим здесь офицерам. В них еще крепко жил волк, облеченный в овечью шкуру. Этого они ему не простили. Не простили не только при Временном правительстве, но даже и при Советской власти…

Заседание продолжается. Обсуждается резолюция. Бурные дебаты и споры по различным вопросам и предложениям отчетливо делят делегатов на две группы: одна во главе с командиром броненосца «Андрей Первозванный» Ладыженским, численно слабая, но интеллектуально более сильная, вносит ловко составленные хитроумные поправки — это группа офицеров и примыкающих к ним; другая, многочисленная, внутренне спаянная, исходящая из разных запросов, но преследующая одни и те же цели, — это матросы, солдаты и рабочие. Деление это обрисовалось еще более отчетливо, когда стали голосовать вопрос о доверии и поддержке нового правительства. Вторая группа целиком стояла за недоверие правительству, предъявляя в то же время ряд практических [53] требований и намечая мероприятия, которые должно выполнить правительство.

Резолюции со всевозможными поправками и дополнениями наконец приняты. Заседание закрывается. Поют «Марсельезу».

Дыбенко П. Е. Из недр царского флота к Великому Октябрю. М., 1958

Весна крутом. Ликует природа, ликуют и сердца вчерашних рабов. Сегодня они властелины. Сегодня, собравшись в городском театре, они решают свою судьбу Здесь голос матроса равен голосу вчерашнего его властелина-офицера. Театр переполнен. Оживление царит во всех уголках. Спорят о многом, только не о партийных группировках. Этот «соблазн» еще не проник в толщу матросских и Читать далее