Василий Кравков
Василий Кравков
<…> Относительно Керенского «товарищи» говорят, что пусть-де он попробует ввести «железную дисциплину» — мы его-де живо арестуем! Некрасову железн[о] дорожными рабочими уже сделано первое предостережение за то, что, как показалось им, он не повел им по шерсти. «Или мы Вас плохо поняли, — сказал один рабочий, — или Вы действительно стали не «товарищем министром», а «господином министром»!» Раздавались голоса: «Мы не выпустим Н. Некрасова из Москвы до тех пор, пока он не возьмет своих слов обратно!»
Признаки грядущего «хамодержавия» и всеобщего равнения на босяка-голодранца… Манящим миражом во всей своей поэтической красоте мне представляется теперь истинная аристократия ума, души, воспитания! Нет на свете самых жестоких кар, к[ото]рых не заслужил бы наш бывший «самодержец» Николай за то, что дезертировал в тяжелую годину своей державы, не пожелавши дать ей вовремя ответственного министерства. А теперь куда-то примчит нас этот «локомотив истории» — наша революция?! Дайте, дайте мне лучше порядок без свободы, чем свободу без порядка! Порядок, к[ото]рый бы обеспечивал личную безопасность каждого и гарантировал бы ему возможность отдаться любимым ему занятиям в мере неврежения ими своему ближнему! Мир всего мира и демилитаризация его — утопическая мечта! Люди, пока [они] люди, будут всегда по природе своей драчунами, и силой всегда будут утверждать свои права. Пресловутый пролетариат в святом своем негодовании на насилия «буржуев» разве, попросту говоря, не стремится в конце концов стать самому барином, а теперешних господ и «буржуев» сделать своими рабами?! Тщетная надежда влиять на массы, особенно наши, российские — авторитетом, без мер внешнего побуждения и понуждения! Жили мы под бухарски-самодержавным режимом наших «батюшек»-царей, смотревших на народ свой только как на выгодную для себя вотчину — дойную корову и считавших исключительно только с точки зрения своих личных восточно-византийских аппетитов и интересов необходимым держать постоянно его в черном теле; будет ли россиянам хуже, если бы они оказались под бронированной дланью Вильгельма? Не думаю! <…>