Карачевский фельетон.

Прошла масленица. Большинство из жителей ее не видели. Не видели потому, что блинной муки добыть было не каждому возможно, да и не по карману: платить 25-30 коп. за фунт, ой, как тяжело. Рыбка тоже «кусалась»: обыкновенный просол 60-70 коп. фунт, а уже про севрюгу или осетрину и не говорите лучше. Есть нечего, а веселиться – веселились по-прежнему, даже удальские русские тройки находили себе место в нашем скромном уголке. Впрочем, по пословице: «В брюхе щелк, а на брюхе шелк».

Факты отрицательные, но есть и положительные: захожу в кинематограф и смотрю: молоденькая крестьяночка в лаптях и свитенке и молодой парень, муж или брат молодицы, в такой же одежде. Оба себя чувствуют свободно и сидят на мягком диванчике, в фойе. Явление очень отрадное. Не в кабак идет деревня, а в театр и кинематограф, и лишние восемь гривен тратит на разумное развлечение. Когда это было? Узнаем ли мы Русь-матушку?

На другой день сижу в магазине обуви. Входит мужичек с молодым парнем, оба в лаптях. Первый спрашивает для второго сапоги получше, и, почти не торговавшись, платит 47 руб. Деревня стала богата.

Ну, и дай Бог ей.

Печалятся некоторые, что реквизируются обозы, идущие в город с зерном (овес, рожь). Печалятся потому, что боятся, что при таком положении вещей деревня не повезет в город никаких продуктов, и население города сядет «на реках вавилонских» и будет плакаться горько.

Он же.

Орловский вестник. – 1917. – 8 март (23 фев.) (№42).