Голос Народа
Голос Народа
Четвертое Рождество.
Опять наступили уютные зимние праздники. Незаметно подобрались они к нам, занятым жуткой борьбой за физическое и моральное существование, робко постучались в дверь, давно закрытую для любви в радости. Бедные, старые праздники! Чуть ли не непрошенными гостями кажетесь вы теперь нам! Что несете вы с собой? Что готовит грядущий год изможденным гражданам растерзанной России? Уже четвертый год кряду являетесь вы, обагренные кровавыми бликами войны, смущенные массовым истреблением людских жизней, лишенные мира в мире…
Четыре года назад, только начав самую ужаснейшую, с сотворения мира, войну, встречали мы святые дни полные надежд на будущее, крепкие верой в себя, верой в мощь и гений своего государства. Залитые кровью поля Франции и занесенные снегом Карпаты были свидетелями редкого героизма людей, вставших, как один; на защиту еще недавно самого ценного понятия — родины. Коварный враг, разочарованный в несбыточной надежде решить участь войны несколькими месяцами, затих и сжался, собирая силы для нового нападения. Дымился Антверпен, рушились башни Рейнского собора и слышалась русская речь на улицах Львова… Царизм, в ореоле вождя всенародной войны, казался терпимым и не зарождались еще мыли о братаньи с врагом через трупы товарищей, а впереди был Перемышль…
Прошел год, принес с собой внезапный кошмар Галицийского разгрома обезоруженной армии и открыл невиданные дотоле язвы российской действительности. Началась «министерская чехарда» и бесконечно возросло в верхах влияние «маститого старца», бросившее на трон неприглядные тени разврата и продажности. Появились в кафе и ресторанах странные люди, втихомолку разговаривавшие, за стаканом чая, о муке, крупе, сале и других предметах, никого ранее не интересовавших.
Первая ласточка голода — хвосты и продовольственные карточки были едва в проекте, во ошеломленное сперва общество не могло и не хотело признать себя побежденным и стало деятельно готовиться к долгой и упорной борьбе с врагом. Не за страх, а за совесть создались поистине грандиозные организации Земгора и беженских комитетов, мобилизовалась частная промышленность и щедро сыпались разнохарактерные и многомиллионные жертвы на алтарь кровавого Молоха…
Прошел и еще год, унося с собою героическую эпоху войны. Несмотря на выступление Италии и Румынии, бог Марс отвернулся от нас и обширные перемещения армии сменились нудной, истощающей душу и тело позиционной войной. Миллионы людей всех возрастов, оторванные от семьи и дела, нередко без пользы для себя и отечества, томились в серых шинелях по городам и селам и недовольно вынужденным бездельем начинали понемногу роптать. Стремившееся к сознательной в самостоятельной жизни общество встречало явное сопротивление со стороны правящих верхов, не задумавшихся вставлять палки в колеса его наиболее жизненных начинаний из боязни потерять уходившие из рук власть и престиж. Бывший царь, окончательно изолировавшийся от своего народа, проводил время в беспрестанных разъездах меж Царским и ставкой, не внимая голосу лучших людей страны, предупреждавших страну о германофильских тенденциях императрицы, окончательно подпавшей влиянию того, кого избегали называть своим именем. Продовольственные карточки плодились и размножались, а параллельно им росли и удлинялись хвосты у магазинов, торгующих предметами первой необходимости. Петроград, первый почуявший приближение голода, — глухо волновался. По рукам граждан ходили списки смелой речи депутата государственной думы 4-го созыва — Милюкова, не побоявшегося открыло сказать венценосцу и иже с ним: — «Опомнитесь! Остановитесь — Россия теряет терпение! Выступление Америки и загадочное убийство человека без имени мрачным аккордом завершили истекавший год»…
И вот снова у нас Рождество, четвертое в начала войны.
Отцвели майские розы юной, пленительной свободы, увяли и георгины из осеннего букета Керенского. Погас ослепительный фейерверк речей, лозунгов и воззваний, потускнели красные знамена, захватанные нечистыми руками тех, котором тоже не должно быть имени в истории русской революции, которые осквернили лучшие ее страницы бессмысленными деяниями глупости и злобы, для которых цель оправдывает любые средства, которые, как иезуиты, прикрываются лозунгом «ad majorem gloriam revoluciae»… Мир на фронте — и война в тылу, голод на севере — и «контрреволюция» на юге, свобода для избранных и карательная экспедиция для несогласных!
Выпустив меч из ослабевших рук, стоит одиноко несчастная Россия, не находя в себе сил противиться рвущим с нее одежды, обезумевшим детям своим – украинцам, казакам, белорусам, сибирякам – и надолго в лицо ей смеется воскресший хам!
И, как прежде, сидит пред разбитым корытом российский гражданин, грустно взирая на разбушевавшееся море низких страстей и темных инстинктов, в котором исчезла золотая рыбка свободы.
Юрго.